— Я знаю это с детства. Конечно, я была еще очень мала, когда умер мой отец. Я еще не могла всего понять, но и тогда уже чувствовала, что он несчастен, и тем сильнее любила его. Теперь я давно уже поняла, чего ему не доставало: ты вышла за него только потому, что он после Теодориха, стоял ближе всех к трону. Не из любви, а только из честолюбия вышла ты за него. А он любил тебя.
Амаласвинта с удивлением взглянула на дочь.
— Ты очень смела и говоришь о любви так уверенно… Да ты сама любишь кого-то! — быстро вскричала она. — Вот почему и упрямишься.
Матасвинта опустила глаза и молчала.
— Говори же, — вскричала мать. — Неужели ты станешь отрицать истину? Неужели ты труслива, дочь Амалунгов?
Девушка гордо подняла голову.
— Нет, я не труслива и не буду отрицать истины. Я люблю.
— Кого же?
— Этого никакие силы в мире не заставят меня сказать, — ответила девушка с такой решительностью, что мать и не пыталась узнать.
— Матасвинта, — сказала мать. — Господь благословил тебя замечательной красотой тела и души. Ты — дочь королевы, внучка Теодориха. Неужели корона, государство готов для тебя — ничто?
— Да, ничто. Я — женщина и желаю любить и быть любимой, быть счастливой и сделать счастливы другого. Слово же «готы», к стыду моему должна сознаться, ничего не говорит моему сердцу. Быть может, я и не виновата в этом: ты всегда презирала их, не дорожила этими варварами, и эти впечатления детства сохранились во мне и до сих пор. Больше того, я ненавижу эту корону, это государство готов: они изгнали из твоего сердца моего отца, и брата, и меня. Нет, я с детства привыкла смотреть на эту корону, как на ненавистную силу.
— О горе мне, если я виновата в этом! — вскричала Амаласвинта. — Но, дитя мое, если не ради короны, то сделай это ради меня, ради моей любви.
— Твоей любви, мать! Не злоупотребляй этим святым словом. Ты никогда никого не любила, — ни меня, ни моего отца, ни Аталариха.
— Но что же могла я любить, дитя мое, если не вас!
— Корону, мать, и эту ненавистную власть. Да, мать, и теперь все дело не в тебе, а в твоей короне, власти. Отрекись от нее: она не принесла ни тебе, ни всем нам ничего, кроме страданий. И теперь опасность грозит не тебе, — для тебя бы я пожертвовала всем, — а твоей короне, трону, этому проклятью моей жизни. И ради этой короны требовать, чтобы я пожертвовала своей любовью, — никогда, никогда!
— А! — с гневом вскричала Амаласвинта. — Бессердечное, себялюбивое дитя! Ты не хочешь слушать просьбы, так я буду действовать насилием: сегодня же ты отправишься гостить во Флоренцию. Жена герцога Гунтариса приглашает тебя. Граф Арагад будет сопровождать тебя туда. Можешь уйти. Время заставит тебя уступить.
