Наконец дверь открылась. Тоня прищурилась, пытаясь разглядеть лица людей, вышедших во двор, но тщетно – они были серыми и расплывались, словно в тумане. Фигуры медленно продвигались к калитке, одна вдруг остановилась.
– Девчонка здесь, – послышалась русская речь.
Голос принадлежал женщине, он был низким и властным, словно она привыкла повелевать людьми.
– Слышу, как ты дышишь, дорогая, – сказала она, зорко вглядевшись в пространство перед собой, и Тоня в испуге прижала руки к лицу.
– Небось трусы обмочила, – послышался гогот. – Идем. Позже получишь ее.
На этот раз говорил мужчина. Тоня беспомощно втянула голову в плечи, прячась от угрозы, прозвучавшей в его голосе, с облегчением вздохнула, услышав, что калитка за визитерами захлопнулась, но в оцепенении просидела в кустах почти до самого утра. Небо уже начало светлеть над головой, когда она решилась выглянуть из своего убежища. Подбежав к ограде, Тоня выглянула на пустынную улицу. Не заметив ничего подозрительного, вернулась в дом и замерла на пороге, всматриваясь в темные стены. Внутри почти ничего не изменилось, если и искали что-то, то делали это предельно аккуратно. Тоня быстро поднялась в свою комнату и принялась собирать вещи. Потом села в машину и завела мотор, но не тронулась с места, прислонилась лбом к рулю и горько заплакала. Впервые она растерялась настолько, что не могла пошевелиться. Тоня не знала, чего ожидать впереди, и, самое главное, не предполагала, кто устроил на нее охоту. Бороться всегда сложно, но сражаться с невидимкой – невозможно. Тоня чувствовала, что проиграет, если не узнает, кто преследует ее. Впрочем, она уже проиграла, так как умирала от страха, который всегда является предвестником поражения.
В небольшом отеле, рядом с Центральным вокзалом, Тоня сняла номер и тут же пожалела, что решила сэкономить на комфорте. Комната была крохотной, но, по крайней мере, чистой. Зато окна выходили на оживленный проспект, поэтому заснуть ночью не удалось: до двенадцати шумели трамваи, а после носились полицейские машины и «Скорая помощь». Их сирены как дикие орали каждые двадцать минут, и под утро Тоня уже была уверена, что половина мюнхенцев очень слаба здоровьем, а те, кто не умирает в муках, являются преступниками-рецидивистами. При этом нарушения деятельности организма и наклонности криминального характера активизируются у жителей города непременно по ночам, а не в другое время суток. Утром она спустилась вниз и попросила хозяина предоставить другой номер, окна которого выходят во двор.
