- Полагаешь, в гуманитарной сфере ты был бы успешнее?
- Не знаю. Да это и неважно. Я бы прожил другую жизнь. Понимаешь? Другую! Свою, а не чужую. А всё то, что у меня сейчас, - чужое, мне в нём тесно, тошно, хотя, конечно, денежно[?] Возможно, вот этот дискомфорт и послужил, как сказал бы мой сопалатник Профессор, "спусковым механизмом".
- А что врачи? Обнадёживают?
- Разумеется. Особенно - заведующая отделением. Не знаю, религиозна ли она, но её лицо, жесты, спокойная, даже деловая манера вести разговор словно бы говорят тебе: всё преодолимо, главное - душевное равновесие, и помните: что бы ни случилось, душа ваша бессмертна.
- Но ты-то, насколько я знаю, атеист.
- Я в этом и раньше не был уверен[?] А теперь время от времени слышу в себе диалог двух своих субстанций - Ума и Души. Он ей трезво и сурово о том, что со мной, их носителем, происходит: "Ничего с ним необычного, это логика конца". Она же упрямо не соглашается: "Но я-то живу по другим законам, моя жизнь лишена логики". Так, может быть, она права в своём неприятии "конца", если, как утверждают, она бессмертна?.. Возможно, она и есть та частица Высшей силы, рассеянной в человеческом сообществе, о которой говорил в палате Профессор.
Мне пора было уходить. Вадим провожал меня к воротам, когда под каштанами зазвучал знакомый лекторский голос. Профессор (всё в той же клетчатой пижаме с оттянутыми карманами) шёл нам навстречу не один - рядом с ним, цокая каблучками, семенила девушка в чёрной юбке и красном жакетике. Судя по всему, это была звонившая ему аспирантка.
- Духовность не исключает гедонизм, - громко объяснял своей спутнице Профессор. - Даже включает в свой арсенал понятие "удовольствия" как "удовлетворения", когда речь идёт, например, об излечении людей от эгоизма, разрывающего тонкую ткань человеческих отношений[?]
Он не заметил нас, так был увлечён своей речью.
У ворот, возле будки охранника, где мы прощались, Вадим, сказал:
- Почему-то все верные проповеди почти всегда отдают прекраснодушием[?] Да разве заставили бы они тех же родителей Студента восемь лет назад прекратить полугодовое истязание своего сына судебной тяжбой?.. Но про "тонкую ткань" Профессор сказал точно. Она ведь настолько тонка, что вот уже, казалось бы, в клочья разорвана, а мы этого не видим[?]
Игорь ГАМАЮНОВ
