Люди и нелюди [CИ] | страница 5

Снова подивившись странным порядкам в городе, жестко разграничившим сферы деятельности подразделений похожего рода, я поставил свое имя в протоколе и задумался. Выходит, Ярут рассказал своим коллегам (которые, как выясняется, вовсе не коллеги) все, включая свои подозрения. Интересно, а не Мишету ли он все это выкладывал? Если моя догадка верна, реакция стражника на мои слова становится понятной, но возникает весьма интересный вопрос — какого хрена приятель не сообщил о повышенном внимании властей к моей персоне? Тогда бы я не стал задерживаться в Ирхоне и в итоге не угодил бы в тюрьму. Сдал бы всю добычу — и поминай, как звали. И ведь ни Лот, ни Дон даже словом не обмолвились о расспросах! Что это за непонятный обет молчания — цеховая солидарность, или же кое-что похуже?

Из мыслей меня выдернул вопрос дознавателя:

— У тебя есть в Ирхоне кто-нибудь, кто может за тебя поручиться?

— А зачем? — удивился я.

— Если судьи решат заменить наказание штрафом, то тебе будет необходимо назвать имя жителя Ирхона, который согласится взять на себя ответственность за то, что деньги будут внесены в городскую казну в полном объеме и в указанный срок, — терпеливо пояснил Лихтош.

"Черт, неужели он предполагал именно это?" — подумал я, а вслух сказал:

— Есть. Это командир Ярут, привратник.

— Как его найти?

Я рассказал коротышке, где живет приятель, после чего дознаватель позвал конвоиров, уже успевших куда-то деть мой рюкзак с вещами, и приказал увести задержанного. Выйдя в коридор, мы миновали несколько поворотов и спустились в подвал, где горел полудохлый светлячок, витали очень знакомые мне запахи гнили и общественного туалета, на одной из стен находилось три массивных двери со смотровыми окошечками, а рядом с лестницей стоял стул, на котором дремал еще один парень в черном. Будучи разбуженным неласковым пинком одного из моих конвоиров, дежурный вскочил, достал связку ключей и принялся отпирать крайнюю дверь.

Пока давно не смазываемый замок скрежетал и щелкал, мне успели развязать руки, а затем, придав ускорение молодецким ударом между лопаток, втолкнули в камеру. Большую, просторную и совсем не одиночную. Свет горевшего на площади светлячка, проникавший в небольшие оконца под потолком камеры, позволил мне увидеть еще шестерых товарищей по несчастью, которые в данный момент сидели или лежали на узких деревянных лавках у стен.

— Гляди-ка, Квер, у нас гости! — радостно воскликнул один из них, поднимаясь.