Минут через двадцать собравшиеся, как видно, окончательно насытились, грязные тарелки были убраны, и гости сосредоточились на вине и шампанском. Мельком оглядев собрание, Лунин понял, что всех, как и его, посетила в этот момент одна и та же мысль. Механическая привычка произносить тосты не могла им не напомнить о поводе, по которому они тут собрались.
Сидевший на другой стороне стола субъект с нервным видом и бледным вытянутым лицом, наполнив свой бокал, взял его, поднял повыше и возгласил:
— Господа! Прошу минуточку внимания!
Взгляды обратились к нему. Вид у некоторых участников был уже не только сытый, но и сонный.
— Я считаю, — продолжил он, — что мы должны сказать несколько слов об ушедшем от нас человеке. Надо отдать дань его памяти.
— Тем более что он ушел так неожиданно… — добавила роскошно одетая дама неподалеку от Лунина. — И так рано.
Несмотря на эту поддержку, видно было, что эта идея не встретила большого энтузиазма у собравшихся. Некоторые, однако, были готовы что-то сказать.
— Когда я общался со Шмелевым, — начал грузный человек с багровой физиономией, сидевший на другом стола, — у меня всегда было ощущение, что я погружаюсь в мутные бездны бессознательного…
— Кхгм!.. — раздалось рядом с Луниным. Кое-где послышался смешок.
День за окном уже тускнел, в окна начал стучать холодный зимний дождь. Свет в зале не зажигали, но прошедшие официанты зажгли свечи перед каждым из гостей. Интимная обстановка в сочетании с вином, видимо, развязала чуть-чуть языки, речи полились бодрее.
Довольно быстро Лунин понял, что в тайну смерти Славика посвящены немногие. В основном все вспоминали самого Шмелева и его деяния, о которых сказать было почти нечего в силу общей секретности тут и повышенной секретности того, чем он занимался. Но все, так или иначе, придерживались официальной версии о гибели на улице в какой-то стычке — и судя по интонациям, это говорилось искренне.
Несколько человек, впрочем, как будто были в курсе дела, или это были просто обмолвки. Кое-кто упомянул о «государственной необходимости» и «политических интересах», но может быть, они просто хотели сказать о неизбежности жертв на этой войне. Несколько раз прозвучало слово «болезнь», и опять же было непонятно, речь идет просто о гриппе перед смертью или о безвременной кончине от этого.
— Кстати, господа, — вдруг сказал один из гостей, высокий худой человек с живыми и умными глазами. — А что вы думаете об этих убийствах в домах, которые начались у нас с некоторых пор? Полагаю, что не открою большой тайны — раз уж Славика с нами больше нет — если скажу, что он немного занимался ими. То есть не убийствами, конечно, а их расследованием.
