— О, это уже интересно.
— Да. Какое уж тут искусство, когда такие дела творятся. Что ты думаешь обо всех этих последних убийствах?
— О каких убийствах? — с живостью спросил Муратов, оторвавшись наконец от своего поэтического рисунка и повернувшись к Лунину. — Что ты имеешь в виду?
— Не говори мне только, что ты ничего об этом не слышал.
— В самом деле не слышал. Ты имеешь в виду что-то из твоего нового романа? Я всегда тебе говорил, что чистую философию надо бросать. В наше время никто ничего не будет читать, если не добавить в литературу кровавой интриги.
— Ты что, вообще не вылезаешь из своего домика? — ворчливо сказал Лунин. — Сидишь тут в отрыве от всего света?
— В последний месяц выходил только за продуктами, ну и погулять вдоль моря. И ты знаешь, уже на вторую неделю пошли хорошие рисунки.
— Да, рисунки просто замечательные… — пробурчал Лунин. Муратову он немного завидовал. Это было как раз то состояние ума и духа, в которое он безуспешно пытался попасть.
— Ну хорошо, а о местной революции ты тоже ничего не слышал? — спросил Лунин.
— Что-то такое было… Да, в лавке говорили о «новой власти». Новая власть, старая власть — какая нам разница?
— Ну смотри, реквизируют у тебя этот домик под какой-Ђенибудь штаб, тогда будешь говорить о разнице.
— А что, дело уже к этому идет? — осведомился Муратов.
— Пока еще нет, — сказал Лунин. — Если что, я тебя предупрежу заранее. Я один из представителей этой новой власти.
Он оглядел картины, книги и статуэтки и весь восточный интерьер комнаты, и добавил со вздохом:
— К сожалению. Но дела сложились так, что отказаться было невозможно.
— Ну и как, нравится? Интересно? — спросил Муратов. — Лучше бы ты книги писал, честное слово.
— Интересней просто некуда, — ответил Лунин. — Почти затмило книги, я бы сказал.
— А что там за убийства? Ты к этому тоже имеешь отношение?
— Да, я официальный расследователь.
— Ого, это сильно. Давно?
— Со вчерашнего дня. Вернее, даже с сегодняшнего.
— А что случилось-то? И почему тебя привлекли к этому делу?
— Да так, сущие пустяки. Пять трупов, найденных в самых неожиданных местах. Некоторые у себя дома, другие на улице.
— Так может, это просто осталось от боев. Тут было много шума, даже сюда доносилось.
— Боев как таковых еще не было, — сказал Лунин. — Шум, скорее всего, был от каких-то учений. Или парадов. Тут сейчас и того, и другого хватает.
— Так что же тогда?
— Похоже, чья-то шутка. В самом широком смысле этого слова.
