Город выглядел необычно, даже с поправкой на то что разные виды необычности были обычным его состоянием. Народ на улицах казался собранным и сосредоточенным, с серьезными и целеустремленными выражениями на лицах. Что-то здесь опять происходило, но Лунину не было большой охоты в это вникать. У него было свое отдельное и важное дело.
В хорошем настроении с утра, пока еще не случилось никаких неприятностей, он проследовал по главной улице в сторону от центра. Здесь он в этот свой приезд в город еще не был.
Нужное ему ведомство оказалось найти несложно: это было большое массивное здание, за которым в просвете улицы виднелись заливные луга, сейчас грязно-бурые вперемешку со снегом, и огромное, почти до горизонта, озеро. Лунин любил проходить здесь летом, но никогда не задерживался — как ни красиво это выглядело, озеро всегда представлялось ему какой-то пародией на море. По части одушевленности и богатства смысловых оттенков их нельзя было даже сравнивать.
Чувствуя почему-то беззаботность и легкомыслие, он подошел ко входу. На двери висело две таблички сразу, одна постоянная, сделанная из мрачного траурного пластика: «Имперская служба утилизации. Время работы — круглосуточно без выходных».
Вторая была даже не табличкой, а куском картона, грубо выломанным из какой-то коробки. На нем от руки было написано: «Сегодня, 22 декабря, служба закрыта по случаю выборов. Приносим наши извинения. Приемный телефон заработает в понедельник в 9 утра».
Остолбенев на месте, Лунин смотрел на эту табличку, как будто в ней содержалось какое-то откровение. В суматохе последних дней про выборы он совершенно забыл. Вот чем, оказывается, объяснялось сегодняшнее оживление на улицах.
Повернувшись, он пошел вдоль кладбища. На работу идти было бессмысленно, скорее всего, все учреждения империи были закрыты. День выборов был важным днем, сегодня работало, скорее всего, только что-то до такой степени секретное, что и само не знало, чем занималось.
Пойти проголосовать ему и в голову не пришло, тем более что он даже не знал, приписан ли он тут к какому-то участку. Другой работы не было. Оставалось только ждать понедельника.
Все-таки он не успел, получается. Выборы подкрались внезапно, как хищное животное кошачьей породы, на мягких лапах, во мраке бамбуковых джунглей. Задача не была выполнена, и странно было, что с какого-то момента его почему-то перестали даже подгонять, несмотря на то, что этот день близился. Впрочем, может быть, все были просто заняты другими делами.
