Муратов обдумал это. К идеям Чечетова он всегда относился серьезно.
— Кто знает, может, в этом что-то и есть, — сказал он. — Во всяком случае, самый первый труп у тебя в гостинице в это вписывается.
— Он не был первым, — возразил ему Лунин. — Первым встреченным на моем пути, скажем так.
— Хорошо, а если так? — сказал Муратов. — Представим себе, что Славик настолько хорошо продвинулся в расследовании, даже может быть болея и не выходя из дому — может же такое быть. Настолько в этом преуспел, что нашел убийцу. И если Чечетов прав, и этот парень как-то с тобой был изначально связан, то это могло значить, что тебе угрожала опасность. Кто знает, что именно это была за связь, между тобой и убийцей? И во что она могла вылиться лично для тебя?
— И что же?
— Ну как же ты не понимаешь? Если Славик все это понял, он мог послать к тебе человека, чтобы предупредить о грозящей тебе опасности. Тут-то они и встретились с убийцей. А сам он не мог выйти, потому что плохо себя чувствовал.
Лунин замер с чашкой в руке. Все это не приходило ему в голову.
— Да… — протянул он. — Это, по крайней мере, стоит обдумать.
— Кстати, — продолжил Муратов. — Ты ведь осмотрел дом. Тут есть какие-то следы болезни? Какие-нибудь лекарства, термометр на тумбочке, что-то еще?
— Нет, — ответил Лунин, сообразив это только сейчас. — И что это может значить?
— Вообще-то ничего, — ответил Муратов. — Ты что, не знаешь Славика? Он никогда принципиально ничем таким не пользовался. Тем более при гриппе. Выпил, наверное, что-то из своей химии, и дело с концом.
— И все-таки это немного странно, — сказал Лунин. — Я сразу заподозрил здесь ди heiломатическую болезнь. А потом еще и дипломатическую смерть.
— Все может быть, — сказал Муратов. — В общем, мы как-то все-таки подходим к центру клубка. Это чувствуется.
— И чем больше подходим, тем сильнее увязает там мой нос, — ответил Лунин. — Удивительно запутанное дело. Да еще эта постоянная политика, в которую нельзя соваться. Вот и расследуй после этого, да еще в качестве мишени на мушке.
— Назвался груздем — полезай в кузов, — сказал Муратов. — Смотри, уже совсем поздно. Давай, может быть, по домам?
— Пошли, — сказал Лунин. — Делать тут больше нечего.
Они вышли из дома, прикрыв за собой дверь. Дом стоял у реки, чуть ниже по течению того места, где жил Муратов. Им было по пути.
Пройдя по асфальтированной дорожке, петлявшей между холмами и соснами, они вышли к дому Муратова. Дальше, на другом берегу реки, начинался уже город.
