Пандора добежала до машины и обнаружила, что Титус нажал кнопку центрального замка и теперь лежал, растянувшись, на заднем сиденье, в ушах у него были наушники стереоплеера, глаза закрыты, а руки отбивали ритм на невидимых барабанах. Пытаясь привлечь его внимание к своему плачевному состоянию, она закричала:
— Титус, открой — меня пожирают!
Пандора яростно чесалась одной рукой, а другой отчаянно колотила по ветровому стеклу. Титус открыл глаза и сразу же прекратил играть на воображаемых ударных инструментах. Когда он открывал сестре дверь, на лице его появилось озадаченное выражение. Он снял наушники, нахмурился и принялся их рассматривать.
— Странно, — пробормотал он, выглядывая из окна на Гек и папу. Студентка-ведьма встретила его взгляд и подмигнула. Подмигнула лишь раз, но это явно что-то значило для Титуса.
— Что странно? — спросила Пандора, плюхаясь на сиденье рядом с ним.
— Мой CD вдруг остановился на полузвуке, — пояснил Титус, — и я услышал женский голос: «Открой дверь, Титус, твоя сестра ждет», — а затем музыка зазвучала вновь.
— Подумаешь, невидаль. — Пандора небрежно махнула рукой в сторону Гек. — Она же ведьма. Они все ведьмы. И все они будут проделывать свои магические штучки, пока… пока… — Ее голос затих, она поморгала, потерла глаза и нахмурилась.
Синьор Стрега-Борджиа зашагал к своей машине, а Гек забралась в свою и захлопнула дверь.
— Что? Пока что? — переспросил Титус. — Терпеть не могу, когда ты замолкаешь на середине фразы.
— Ты видел это?! — завизжала Пандора. — Эта ее черная машина только что на секунду превратилась в тыкву, тыкву, запряженную крысами…
— Боже, помоги вынести это, — застонал Титус. — Целый класс ведьм, и не исключено, что все такие же бестолковые, как мама. Да еще каждая будет стремиться перещеголять других. Нам придется спотыкаться о котлы и натыкаться на островерхие шляпы все время, пока они будут здесь. Им потребуются лягушки на завтрак, они будут постоянно загружать стиральную машину своими бесконечными черными мантиями, холодильник забьют настойками из личинок и бутылками с солеными глазами ящериц, дом провоняет серой и свечным воском…
Гек впереди них завела машину, и из выхлопной трубы, весело пища, выпорхнула стайка маленьких черненьких летучих мышек. При виде этого Титус откинулся на сиденье и многозначительно закатил глаза. Синьор Стрега-Борджиа, усаживавшийся за руль, выглядел ненамного жизнерадостнее. Остаток пути до замка они проделали в молчании — каждый из троих Стрега-Борджиа внутренне переживал вторжение двенадцати колдунов-учеников в их жилище.
