Налив себе еще и устроившись на диване в скучающей позе, Элизабет снова взяла трубку.
— Давай, Люси, я готова.
— Извини, что я не вовремя, — заговорила Люси Тауэрс, — но мне так не терпелось рассказать тебе, какая гениальная идея пришла мне в голову. Прежде всего, ты помнишь дома, которые стоят вдоль Почтового шоссе в Скарсдейле? Это, конечно, Скарсдейл, я понимаю, но на рынке эти дома особо не котируются, потому что расположены вдоль Почтового шоссе, сама знаешь, так что почти все они сдаются внаем, а дома там есть очень симпатичные…
Идея была такая: сбросившись, Элизабет и Люси могли бы снять на двоих один из этих домов, и Люси, кажется, уже выбрала подходящий, хотя Элизабет, конечно же, должна будет для начала сама на него взглянуть. На две семьи там места достаточно, детям будет хорошо, а на сэкономленные деньги они даже смогут нанять домработницу.
— Ну и кроме того, — заключила Люси, добравшись наконец до самого главного, — я страшно устала от одиночества, Элизабет. А ты?
Громоздкий дом, стоявший на шоссе, по которому даже в 1935 году шел непрерывный поток машин, сверкал в лучах осеннего солнца. Дом являл собой смешение архитектурных стилей и материалов: большая его часть была псевдотюдоровской, однако кое-где наблюдались выложенные плитняком проплешины, а некоторые части сияли розовой штукатуркой. Складывалось впечатление, что в строительных планах что-то не сложилось и рабочие вынуждены были заканчивать постройку, как умели. Смотреть особенно не на что, согласился агент, зато дом крепкий, чистый, «компактный» и, учитывая цену, весьма привлекательный.
В назначенный для переезда день Люси Тауэрс с детьми приехала первой. Ее дочь Элис, которая на следующей неделе должна была пойти в предпоследний класс школы, хотела, чтобы все смотрелось по возможности изящно, поэтому она деятельно помогала матери двигать старую мебель по незнакомым комнатам, добиваясь новых, «интересных» сочетаний.
— Рассел, не мешайся, пожалуйста, — сказала она брату, который нашел старый резиновый мячик в одной из коробок с вещами и теперь задумчиво набивал его по полу.
— Он только и делает, что болтается у меня под ногами, — объяснила Элис, — ровно когда мне надо… ох!
— Хорошо.
И Люси Тауэрс раздраженно откинула назад волосы, обнажив покрытую густой пылью руку, которую пересекали в нескольких местах чистые бороздки, успевшие уже высохнуть с тех пор, как она в последний раз помыла руки.
— Дорогой, если ты не собираешься нам помогать, пойди лучше на улицу, — сказала она сыну. — Пожалуйста.
