Пол был настолько занят собой, что лишь теперь, поднося огонь к ее сигарете, заметил, какой симпатичной девушкой стала Марсия. И дело было не только в ее лице, она выглядела потрясающе с головы до ног.
— …Пол, боюсь, у нас тут вышла накладка со временем, — сказала она. — Видишь ли, завтра у меня последний день перед отпуском, и я понятия не имела о твоем приезде, вот и договорилась с одним человеком провести вместе неделю в Блэкпуле. Но завтра вечером, если хочешь, мы можем еще пообщаться… Хочешь, приходи ко мне: посмотришь, как я живу, поужинаем вместе или займемся еще чем-нибудь.
— Чудесно, обязательно приду.
— Вот и хорошо. Приходи. Ужин будет не слишком обильный, но можно сегодня поужинать поплотнее. Боже мой, я такая голодная, а ты? — Пол заметил, что за время войны многие английские девушки приучились восклицать «боже мой».
Она повела его в заведение, о котором отозвалась как о «хорошем ресторане, который снабжается с черного рынка». Это было теплое, запирающееся на замок помещение на верхнем этаже дома, почему-то напомнившее о тайных сборищах. Там они сидели в окружении американских офицеров и пришедших с ними женщин, щедро насаживая на вилки обильные куски того, что Марсия называла стейком из конины. Странно, но в присутствии друг друга они робели, словно дети, попавшие в чужой дом. Однако уже в следующем на их пути пабе они дали волю воспоминаниям.
— Странно все это, — говорила Марсия, — сначала я здорово скучала по папе, и это даже походило на болезнь, а потом вдруг получилось, что я даже забыла, как он выглядит на самом деле. И в последнее время… в общем, не знаю. Его письма кажутся мне… какими-то навязчиво-пустыми. Бессодержательными, что ли, скучными…
— Ну да, он очень… да.
— А однажды, во время войны, он прислал мне брошюры о венерических заболеваниях, выпущенные Американской службой здравоохранения. Знаешь, по-моему, это не слишком тактичный поступок, как ты считаешь?
— Да… разумеется.
Зато выяснилось, что она помнит и электропоезд, и бумажных кукол. И тот жуткий прыжок с ветки клена… «При этом самым страшным оказалось то, — призналась она, — что, падая, ты попутно снес еще один огромный сук!» И разумеется, она помнила, как сидела одна в машине в тот день, когда их родители скандалили в доме. Она даже не забыла, как Пол вышел из дома и подошел к автомобилю, чтобы попрощаться с ней.
В конце вечера они перебрались в другое заведение, и там она принялась рассказывать ему о своих планах. Пожалуй, в следующем году она могла бы вернуться в Штаты и там поступить в колледж, о чем настоятельно просил ее отец. Но также существовала вероятность, что она быстро бросит учебу, чтобы выйти замуж.
