Уже приближаясь к посольству со стороны Беркли-сквер, он решил поупражняться в походке, которая, как ему хотелось надеяться, должна смотреться со стороны как бесшабашно-беззаботная, и принялся с каждым шагом оттачивать ее. Вскоре показалась статуя Рузвельта, а за ней — тот корпус посольства, где работала его сестра. И вот из глубин коридора, стараясь пробраться сквозь толпу идущих впереди нее женщин и девушек, возникла с виду нерешительная, большеглазая и то ли серьезная, то ли улыбающаяся девушка, которая одна лишь и могла оказаться Марсией.
— Пол? — спросила она. — Пол, неужели это ты?
Он ринулся вперед и стиснул ее в медвежьих объятиях, прижав ее руки к бокам и уткнувшись в ее волосы. Ему хотелось оторвать ее от земли так, чтобы она рассмеялась, и ему в самом деле это удалось, — возможно, благодаря его усердной самоподготовке по части бесшабашно-беззаботной походки; когда же ее туфельки снова коснулись пола, она и вправду смеялась, и по всему было заметно, что ей понравилось.
— Ну и ну! — воскликнула она, — Ты просто чудо!
— И ты тоже, — проговорил он.
По предложению Марсии они зашли в «довольно милый небольшой паб неподалеку отсюда», и он мысленно поздравил себя с тем, как у него все хорошо получается. Он свободно болтал с ней и пару раз даже заставил сестру опять рассмеяться, сам слушал внимательно и проявлял благожелательность. Он оплошал только один раз, и то лишь слегка, — предположил, что в Англии все девушки любят пиво, — и она изменила сделанный им заказ, попросив «розовый джин», отчего он почувствовал себя ослом, не догадавшимся спросить свою спутницу. Кроме этой оплошности, его галантность казалась ему безупречной. Окажись за стойкой бара, у которой они сидели, зеркало, он не преминул бы украдкой метнуть в него счастливый взгляд. Прежде чем отправиться в мужскую комнату, он даже, как принято в армии, дважды притопнул, чтобы штанины форменных брюк эффектней ниспадали на башмаки, после чего направился сквозь окутанную сигаретным дымом толпу прочь от Марсии своей новой бесшабашно-беззаботной походкой, надеясь, что сестра смотрит ему вслед.
— А что значит «работать в издержках»? — спросил он, когда вернулся обратно к столику.
— Да так, ничего особенного. В коммерческой компании это, наверное, называлось бы расчетным отделом. Я занимаюсь платежными ведомостями… Ах да, понимаю, — проговорила она, остроумно сопровождая свои слова насмешливо-кислой улыбкой, — это, конечно же, мама сказала тебе, что я «состою при американском посольстве». Боже мой! Когда я еще с ней жила, то несколько раз слышала, что она так говорит кому-нибудь по телефону. Как раз тогда-то я и решила переехать от нее.
