— Уже в конце войны столкнулись мы со случаями мародерства советских войск. Помню: выбили мы вас из городишка Гольдап в Восточной Пруссии и увидели там такое... Мебель из домов выброшена со вторых, третьих этажей, на паркете нагажено, гардины оборваны.
— А я ведь тоже был в Гольдапе...
— Так мы там рядом были?
— Очевидно, так. Но я там в боях не был.
— А я был. Командовал танковой ротой, мы заходили к вам с тыла, окружали. И помню я. когда дорогу перерезали, какой-то мародер-русский угонял в кузове американского грузового «студебекера» нашу немецкую легковую машину.
— Машина была голубая? — спрашиваю.
— Не помню точно, но кажется, — удивленно ответил Зигмунд.
— А ты стрелял по этой машине? — продолжал я.
— Еще бы! Я по этому мерзавцу бью и никак его укокошить не могу!
— И, наконец, попал ты в легковую машину в кузове?
— Точно! Но откуда ты знаешь? — Зигмунд все еще не мог понять. И действительно, такое бывает только в романах.
Это я тот мародер, который угонял машину. Был я в Гольдапе по делам, увидел на улице прекрасный голубой «опель-адмирал», но кто-то снял с него резину. Погрузил я машину в грузовик и поехал к себе в часть, а по дороге вижу: какие-то танки выходят справа, из-за леска. Я никак не думал, что это немцы. Но когда стрелять начали, понял... Разворачиваться было поздно: уж тут-то наверняка бы попали — и я дал газ, виляя по дороге. Когда меня тряхнуло, то думал, что конец, но потом увидел, что разнесло мой «опель»...
Мы от души смеялись! Сидели два бывших врага в советском концлагере и вспоминали, шутя, как один стрелял в другого.
Нас выгрузили. Да-да, нас выгружали, мы были багажом, конвой передавал нас под расписку — своей воли у нас не было.
Когда мы ехали, то почему-то были уверены, что везут нас на Колыму. А попали в Тайшет, в знаменитый «Озерлаг», где, кстати, нет озер... Это место было известно тем, что там уже легли в могилу многие миллионы арестантов, и его называли поэтому «трассой смерти». Еще в 1946 году советская власть решила построить дорогу от центральной Дальневосточной магистрали в сторону Бодайбо, на реку Лену, к золотым приискам. И вот, на станции Тайшет — маленькой точке за тысячу верст от Иркутска — начали выгружать арестантов и гнать их в тайгу... Это была интернациональная трасса: под каждой шпалой лежали десятки и сотни мертвецов; тут жили и умирали русские и немцы, японцы и корейцы, украинцы и прибалты. И, конечно, евреи — без них тоже ничто не обходится...
