Рывком открыв дверь, я свободным шагом пошел к столу офицера. Он, недоумевая, поднялся, но я жестом остановил его и сказал быстро и четко:
— Надеюсь, что вы поймете меня без лишних слов. Мне надоело видеть вашу ежедневную мышиную возню с поисками Бондаря и Цыганкова в стройзоне. Эти бандиты уже в Харькове, живут где-то в районе центрального рынка. Времени у меня для беседы нет, да и не знаю я больше ничего. У меня задачи посерьезнее, чем ваши дела о «промотании портянок». Мои сведения передайте подполковнику Ролику. Но ни в коем случае не ставьте в известность о нашей встрече администрацию лагеря. Все понятно? Мне надо идти.
Офицер примерно с половины моей речи стоял и смотрел на меня вначале с удивлением, а к концу — с восторгом.
— Я не знаю вашего имени и звания, но я хочу сказать, что и раньше я гордился работой органов, в которых служу, но теперь... теперь только я понимаю, как работает наше КГБ! — капитан почти захлебывался.
— Хватит. Я спешу. — И я пошел к двери.
— Один вопрос! Как они ушли?
На это у меня был ответ:
— Ваша вахта для вольнонаемных имеет место под окном надзирателя, где легко можно пройти без пропуска, если согнуться. Вот они и ушли, зайдя в хвост очереди уходящих за зону вольных сотрудников.
— Да ведь я же говорил товарищу Ролику об этой возможности! — радостно прокричал капитан Кузнецов.
Действительно, уйти этим путем можно было. Но нужно было, чтобы тебя не продали идущие впереди вольнонаемные... А это было почти исключено. Но в глазах КГБ — все предатели, и они в такой способ побега могут поверить. Мне явно повезло — теперь у меня был союзник: наши взгляды с Кузнецовым на вариант побега совпадали!
— Мне не нужно ваше мнение, — прервал я капитана, — у меня нет времени.
— Но я должен вам сказать, дорогой товарищ, что вы сегодня не только помогли нам, но и себя спасли, подумать только! Я ведь сегодня дал команду Русину и Уличбеку затеять с вами драку и постараться убить. Так хорошо, что я теперь знаю и могу отменить это указание!
— Ни в коем случае! Вы же меня продадите! — я уже тоже кричал.
— А как же быть?
Подумав, я сказал:
— Не отменяйте команды. Но если этих людей принесут полумертвыми в санчасть, не затевайте большого следствия.
— Конечно, конечно, — обрадовался Кузнецов. Я уже шел к двери, но офицер опять остановил меня:
— Может быть, вы что-нибудь еще узнаете о беглецах — сообщите тогда нам!
— Нет, конечно! Я и так жалею, что пришел к вам сегодня: еще не дай Бог чем-нибудь выдадите меня! Больше встреч у нас не будет.
