В лагере уже многие месяцы ходил слух — «параша» — что КГБ заслал во все лагеря своих крупных сотрудников для выяснения настроений заключенных: ведь к этому времени поговаривали о 90-40 миллионах арестантов, и цифры эти выглядели реально. И вот, КГБ, якобы, хотел проверить настроения этой массы. Но эти сотрудники, как говорили, приезжали без ведома лагерного начальства и их считали обычными политзаключенными. Собрав нужные сведения, эти секретные агенты уезжали также тайно — этап увозил их в Москву. А в нашей штрафной бригаде были два явных мелких стукача: одного я проследил — он шептал что-то надзирателю за углом барака в стройзоне, а второй тоже выдавал себя своим поведением. Оперуполномоченный хотел видеть своих людей и для этого придумал еженедельный вызов всей нашей штрафной бригады: нас вызывали к нему поодиночке в кабинет, находившийся в стройзоне: каждый был по пяти минут. Что говорили стукачи, мы не знаем, а я по опыту убедился, что процедура очень упрощена и сводится к тому, чтобы продержать тебя пять минут.
— Ну, ты знаешь, зачем я тебя вызвал? — говорил капитан Кузнецов, когда я входил и останавливался у порога: к столу подходить запрещалось — нас боялись.
— Не знаю.
— Знаешь.
— Не знаю.
— Врешь, знаешь! Я ведь о тебе все знаю! Все знаю!
— Ну, это дело ваше.
— Да, мое. Вот я и знаю все твои мысли, знаю, с кем и о чем говоришь! Ну, отвечай!
— Мне нечего говорить.
— Ты еще заговоришь у меня!
Такой запугивающий и, в общем-то, бессодержательный разговор шел пять минут, потом капитан смотрел на часы и говорил:
— Иди пока!
И вот, однажды мы сидели с Витей и Семеном, пришедшими навестить меня, когда мы всей бригадой ожидали вызова к оперуполномоченному. Мы сидели и говорили все о том же: как помочь Бондарю и Цыганкову, как развязать себе руки для собственного побега?
И вдруг весь план возник у меня в голове: вначале основная идея, а потом и детали. Несколько минут я сидел, ошеломленный простотой и привлекательностью идеи, а потом рассказал ее друзьям. Оба с сомнением покачали головами.
— Ты только в кондей попадешь с этим блефом, — сказал Семен.
План был прост: я выдаю себя за офицера КГБ, находящегося здесь с секретным заданием (оперуполномоченный ведь тоже знает об этих слухах), и сообщаю, куда бежали Бондарь и Цыганков. Если мне поверят, то охрану стройзоны снимут, и ребята уйдут. Надо «только», чтобы мне поверили.
В этот момент настала моя очередь, и я пошел. По дороге к дверям барака я уже знал: план этот надо выполнить!
