— Послушай, — сказала она. — Я ведь могу с самого начала по-честному сказать, что мы добавили в бутылку, и когда они получат свою дюжину бутылок, они смогут сделать то же самое.
Мы растолкли еще восемь кусков сахара, очень чистенько и аккуратно, на газете, хорошенько потрясли бутылку, и я закупорили ее кусочком коричневой бумаги, не газетной, потому что с газетной бумаги чернильный яд может попасть в вино и отравить кого-нибудь. Мы дали Пинчеру попробовать, и он так расчихался, что с тех пор стоило показать ему эту бутылку, как он поджав хвост уходил под диван.
Мы спросили Алису, с кого она хочет начать продавать это вино, и она сказала:
— Я буду предлагать его всем, кто заглянет к нам, а тем временем мы можем подумать, к кому из соседей можно отнести. Надо обращаться с ним очень бережно, ведь тут осталось не больше половины, даже если считать сахар.
Почему-то мы решили, что будет лучше не говорить ничего Элайзе. Поэтому она, ничего не зная, открывала и закрывала дверь так быстро, что человек, собирающий налоги, и тот, кто заглянул к нам по ошибке вместо соседнего дома, ушли прежде, чем Алиса успела предложить им попробовать Кастилиан Аморозо. Но около пяти Элайза убежала к подруге, которая обещала сшить ей к воскресенью шляпу, и пока ее не было, кто-то постучал в дверь.
Алиса пошла вниз, а мы следили за ней, свесившись через перила.
Она открыла дверь и сказала:
— Пожалуйста, заходите.
Тот, кто стучал в дверь, сказал ей:
— Я заглянул поговорить с твоим папой, мисс. Он дома?
Алиса опять сказала:
— Заходите, пожалуйста.
Тут этот человек — судя по голосу, мужчина, говорит: — Так он дома или нет? а Алиса знай повторяет свое «заходите, пожалуйста», так что тот человек в конце концов вошел, только сперва очень шумно вытер ноги о коврик у двери. Алиса тут же захлопнула дверь, и мы увидели, что заманила она мясника, который в руках держал какое-то письмо. Он не был одет в синий халат, в котором он обычно режет мясо у себя в магазине, и мы отлично могли рассмотреть его подтяжки. Алиса потом говорила, что он приехал на велосипеде. Она повела его в гостиную, где уже стояли наготове и бутылка Кастилиан Аморозо, и медицинский стаканчик.
Все остальные оставались наверху, но Освальд прокрался вниз и подглядывал в дверную щелку.
— Садитесь, — сказала Алиса очень спокойным голосом, хотя потом говорила мне, что я и представить не могу, какой идиоткой она чувствовала себя в эту минуту. Мясник сел, а Алиса стояла перед ним, и ничего не говорила, только вертела в руках медицинский стаканчик, а потом взяла и протолкнула коричневую бумажную затычку прямо вовнутрь этой бутылки.
