Подеста распорядился, чтобы правительственное постановление было расклеено по городу на видных местах. С самого утра перед большими белыми листами с гербом герцогства Пармы толпился народ и все громко обсуждали как самый факт объявления конкурса, так и условия работы, предложенные маэстро. Подеста очень опасался стычек между вердистами и ферраристами, между патриотами и клерикалами, но на этот раз все обошлось благополучно.
А за день до срока, назначенного для конкурса, случилось так, что подесте по неотложным делам понадобилось съездить в Парму.
— Я подвезу нашего молодого маэстро, — сказал он синьору Антонио. И синьор Антонио охотно на это согласился.
Когда карета подесты выехала из Буссето и покатила по дороге в Парму, навстречу ей попался дон Габелли. Он возвращался в город пешком неизвестно откуда. Дон Габелли не мог, конечно, не видеть ехавшей по дороге кареты, но, когда она поравнялась с ним, он даже не поднял головы. Очевидно, он не желал ни приветствовать уезжавших, ни быть вынужденным ответить на их приветствие в случае, если бы они нашли нужным поздороваться с ним.
Дон Габелли был не один. За ним, нелепо размахивая руками, точно крыльями ветряной мельницы, плелся злосчастный органист Джованни Феррари. На конкурс он не поехал. Впрочем, никто этого от него и не ожидал.
Чиновник особых поручений при III отделении министерства внутренних дел был австрийцем из Вены и на службу в Парму был переведен временно; поездку в Италию он рассматривал как увеселительную, а дела и интриги маленького Пармского двора считал старомодными. и не заслуживающими внимания. Но так как к продвижению своему по службе он относился весьма ревниво, то любое возложенное на него начальством поручение выполнял с величайшей серьезностью.
Он самым вежливым образом сообщил маэстро Алинови о том, что синьор маэстро назначен арбитром при испытании молодых людей, претендующих на должность музыкального руководителя — maestro di musiса — города Буссето.
Алинови поклонился и сказал:
— Прекрасно! Я готов.
Молодой чиновник подумал, что органист маленького провинциального двора держится вполне прилично и говорить с ним легко.
— При испытании нового маэстро, — сказал чиновник, — должны быть проявлены безусловная справедливость и высокое беспристрастие. — Он сделал паузу и потом прибавил — Воля ее величества в отношении конкурса определенна: беспристрастие и справедливость.
Синьор Алинови встал.
