— Что случилось?
Потому что в последнее время подеста жил в ожидании возможных происшествий и, само собой разумеется, происшествий неприятных. Но то, что сообщил ему Антонио Барецци, было для подесты полной неожиданностью.
— Нам посчастливилось, — начал сразу синьор Антонио. — Нашелся друг в высоких правительственных сферах.
— О! — сказал подеста. — Это большая удача и совсем, совсем меняет дело.
— Да, — сказал синьор Антонио, — нашелся такой необходимый нам человек. Камергер двора, играет видную роль в Парме в австрийских правительственных кругах. При этом патриот. Умный и преданный родному искусству патриот. И он сумел изложить наше дело самой Марии-Луизе.
— Вот это ловко, — сказал подеста.
— Да. Минуя и III отделение и господина министра внутренних дел. Сумел довести дело до сведения самой герцогини.
— Как же это удалось ему?
— А вот как. Он улучил подходящий момент. Когда герцогиня прогуливается рано утром в парке. Когда запрещено обращаться к ней как к правительнице и очень мало кому разрешается сопровождать ее. Прогуливаясь вокруг озера, она иногда садится на скамью у самой воды и сидит подолгу молча, в грустной задумчивости. Дежурная фрейлина, стараясь ее развеселить, отламывает веточки с кустарника и закидывает их в воду, а любимая собачка герцогини бросается за ними вплавь и приносит их своей госпоже. Говорят, эта игра с собачкой отвлекает Марию-Луизу от печальных дум и горьких воспоминаний. Представляешь себе такую картину?
— Очень ясно представляю, — сказал подеста, — однако не настолько, чтобы представить себе, как во время купания собачки можно серьезно говорить о деле неприятном и запутанном.
— Ты не дипломат и не царедворец, — сказал синьор Антонио. — Умный человек умеет преподнести любое дело так, что оно перестает казаться делом… Короче говоря, Мария-Луиза заинтересовалась нашим композитором.
— Ловко сделано! — сказал подеста.
— Да, — сказал синьор Антонио, — у герцогини чувствительное сердце. Она была растрогана и сказала: «Я не допущу никакой несправедливости. Бедный юноша, он заслуживает самого горячего участия».
— О! — сказал подеста. — Поздравляю тебя, Антонио.
— Благодарю. Однако не следует ничего преувеличивать. Ты сам знаешь, как слабохарактерна герцогиня. Придет кто-нибудь другой, наговорит бог знает чего о непокорности жителей Буссето, о мятежах и смуте, — она испугается и сразу откажется от всех своих намерений. Но высочайший рескрипт об объявлении конкурса уже подписан. А больше нам ничего не нужно.
