— Я недоволен ею. Не вышло, что задумал, — отвечал Андреев. — Твоя, Ванюша, «Астма» гораздо удачнее, это лучшая вещь в альманахе, и знаешь, у меня ведь тоже астма, как прочел, так и почувствовал, что задыхаюсь.
— Бог с тобой, какой ты астматик! — смеялся Ян.
— А мне, между тем, все кажется, что я задыхаюсь, — настаивал Андреев».
«На первом представлении «Жизни человека» мы не были. Нас пригласили, к моему удовольствию, на генеральную репетицию. Впечатление у меня было странное — я до конца не поняла этой пьесы. Успех она имела. Во многих газетах появились хвалебные статьи.
Наконец, после долгих откладываний, мы накануне Рождества уехали в деревню, оставив в комнатах большой беспорядок, очень смешивший маму. Она говорила, что мы чем‑то очень похожи друг на друга. Взяли путь через Орел, где была пересадка на Юго — Восточную железную дорогу».
«В Москву с нами опять поехал Коля. Мы опять остановились у моих родителей. Не помню точно числа, когда впервые увидела Шмелева, но помню ярко тот вечер, когда я познакомилась с ним у Малаховых. Хозяин дома, драматург Разумовский, собрал московских писателей на пьесу Шмелева. Была ли это «Среда» или просто литературный вечер? В памяти встают уютная квартира во втором этаже (по — русски) деревянного дома, гостеприимные хозяева, обильный ужин с горячими закусками. Но ярче всех я вижу Ивана Сергеевича Шмелева. Небольшого роста, с нервным асимметричным лицом, с волосами ежиком, с за москворецкими манерами, он произвел впечатление колючего и самолюбивого человека. Видимо, он волновался и был рад приступить к чтению. Содержание пьесы выпало у меня из памяти, но, вероятно, что‑то из военной жизни, так как один герой был денщик. Ян после чтения сказал:
— Вот у вас денщик говорит: «Так что, ваше благородие» — уж очень это истрепано, во всех анекдотах…
Шмелев неприятным тоном:
— А что ж, ему по — французски, что ли, говорить прикажете?
Было не в обычае услышать такой тон среди писателей. Конечно, у Яна пропала охота делать дальнейшие замечания.
В конце января 1908 года праздновался юбилей Южина — шел «Отелло». Мы на этом чествовании не были. А на другой день в Художественном Кружке был банкет, данный друзьями и почитателями юбиляра, праздновавшего свою серебряную свадьбу с Малым театром. В переполненном большом зале Кружка Николай Васильевич Давыдов от студенческого общества любителей изящной литературы приветствовал Южина и преподнес ему Почетного члена этого Кружка. С речами выступили Баженов, Федотов, Боборыкин, Владимир Иванович Немирович — Данченко. Читались телеграммы от Златовра гского, Леонида Андреева, Найденова, Модеста Ильича Чайковского и других: телеграмма Суворина вызвала шикание. Потом говорили князь Долгорукий и присяжный поверенный Ледницкий. Особенно восторженно были встречены приветствия председателей Государственных Дум Муромцева и Головина и членов первой Думы Иваницкого и Кокошкина. Закончилось все веселым рифмованным перечнем пьес Александра Ивановича, сочиненным и прочитанным остроумным актером театра Корша Борисовым.
