– Ты решил меня напугать, Элисед? – юноша невесело усмехнулся. – Должен признать, у тебя это неплохо получилось!
Сквозь открытую дверь из соседней комнаты донесся богатырский храп куклодела.
Рука марионетки зашарила по столу, сбрасывая на пол наброски и рассыпавшиеся карандаши. Нашарив перочинный нож, она поднесла его к самым глазам и попыталась встать на ноги.
– Хочешь помочь мне заточить карандаш? – Айс улыбнулся. – Для тебя это наверняка пара пустяков!
Юноша взял поломанный карандаш и протянул его кукле. Блеснуло крошечное лезвие, и что-то горячее обожгло ему подбородок. Кровь закапала на стол большими яркими каплями, мгновенно впитываясь в ворсистую бумагу и расплываясь причудливыми разводами.
– Зачем ты это сделал? – глаза юноши расширились от испуга. – Если бы я не отшатнулся, ты бы мог запросто перерезать мне горло!
Из глаз Айса брызнули слезы. Было не столько больно, сколько обидно.
– Я больше не буду играть в ваши игры, – пробормотал он, поспешно сворачивая сумку с инструментами. – С меня хватит, я возвращаюсь домой!
Кукла, между тем, стояла на столе, и изо всех сил дергала прикованной к стене рукой, пытаясь освободиться.
Стальное крепление звякало о медное кольцо, а со стены сыпалась штукатурка. Сила у марионетки была, судя по всему, не шуточная!
– Отойди в сторону, парень! – голос Ниала заставил юношу вздрогнуть.
Куклодел стоял на пороге, держа в вытянутой руке заряженный пистоль.
Попятившись, Айс споткнулся о груду шкур и шлепнулся на пол.
Рявкнул выстрел, и голова куклы разлетелась на куски. Рука, сжимающая окровавленный перочинный нож, безвольно повисла, и марионетка упала ничком прямо на стопку рисунков.
– Это был не я, – сказал Элисед, выходя из соседней комнаты. Кукловод был одет в темно-зеленый камзол, и дорожные сапоги. На поясе у него висели рапира и дага, а в руке он держал покрытую царапинами и темными пятнами кирасу Ниала.
– Не знал я, что в городе кроме тебя есть еще кукловоды, способные управляться с боевой марионеткой, – вздохнул верзила, бросая разряженный пистолет на стол, на котором распласталась изуродованная кукла. – Тем более с Катасахом!
– Я тоже не знал, – лицо Элиседа было все еще бледным, однако руки у него больше не дрожали. – Одевайся скорей, боюсь, это была всего лишь увертюра! Настоящее представление у нас еще впереди!
Айс стоял в углу комнаты, прижимая к груди сумку с инструментами, успевшую уже насквозь пропитаться кровью, и открыв рот глядел, как мужчины деловито надевают доспехи и невозмутимо заряжают пистоли.
