- Ты же помнишь, что я единственный из всего Совета был категорически против!
- «Теперь понятно чем у нас в НИИ занимаются некоторые особо важные особы!», – казалось Катарина не слышала слабых оправданий отца. – Вот поэтому и «против», чтобы внимание не привлекать!
Боб только натужно по-бычьи замычал:
- Ничья. Один – один. Мне нечем крыть – ты лжешь, как дорогой адвокат… Но сейчас я не могу заменить Серафима. Ни одного свободного тестера. Пускай это будет его последней поездкой?
- Чего уж так круто – последней? Можно он еще немного небо покоптит?
- Ай! – только и смог выдохнуть уставший Боб.
Он взял со стола научный альманах, давая понять дочери, что разговор на этом окончен.
- Пап, ну, договорились? – Это его последняя командировка в качестве тестера.
В ответ Катарина услышала только шелест перелистываемых страниц.
- Чувствую, договорились, – ловчая на цыпочках юркнула за массивную дверь кабинета, и аккуратно прикрыла ее с обратной стороны.
Боб поднял взгляд на то место, где только что крутилась его ненаглядная, но что скрывать, непутевая, дочь и улыбнулся в бороду:
- А внучат ты мне все равно задолжала
- Эй, турист, тебя Боб к себе вызывает! – подкравшийся к Серафиму коллега хлопнул его по плечу. – Пакуешься?
- Ага, – буркнул недовольный тестер. – Чего ему надо? У меня перемещение на носу, а оборудование еще не собрано. Позже зайду.
- Как знаешь, – пожал плечами конструктор. – Но, ты же помнишь, что Папсик ждать не любит?
- Ох, уж этот Пасик, – пробурчал Серафим и захлопнул промаркированный ящик с реагентами. – Он мне, со своей опекой, уже Мамсика напоминать стал.
***
Папсиком звали Боба. Причем только сотрудники НИИ органического материяведения, и только шепотом. Боб очень не любил это прозвище. Наверное, потому, что был одинок.
Это ученые болтуны так думали, ведь про кровную связь Боба и Катарины никто не подозревал. Даже Серафим! Папсик тщательно скрывал родство с дочкой от окружающих, и корни ее происхождения от самой Катарины.
Все попытки дочери выяснить почему он это делает, не приподнимали завесу тайны даже на палец. Когда она задавала отцу вопросы в лоб - Боб пространственно блуждал в дебрях двусмысленных аллегорий, когда ставила их ребром – он ударялся в воспоминания молодости. Но финал был один – не сейчас.
В таких столкновениях с отцом Катарина дрожала от негодования, плакала и умоляла, но тщетно – она так и не смогла узреть даже веточки своего фамильного древа.
