Под ногами будто качнулся пол. Меня повело вбок. Я схватился за скатерть и рухнул на пол, увлекая за собой фруктовый натюрморт.
- Мне нужно идти, – я почему-то не чувствуя губ, - я должен…
- Что вы! – всплеснул руками Пелль и быстро облизнул губы длинным черным языком, - Никуда я вас не отпущу!
Взгляд его изменившихся глаз – теперь больших, круглых и желтых, как у совы, - глушил мысли. Он набросил на плечи теплый пиджак, избавился от шлепанцев и сунул ноги в туфли.
- Пойдемте, голубчик…
Гилдор схватил меня за шиворот и потащил куда-то вниз, по темной лестнице. Тело больше меня не слушалось.
- Не держи зла, друг… - бормотал эльф на ходу, - ничего личного. Просто отработанная схема. Поэтому там этот ход и был вырыт. Давным-давно. Арестантов поставляли Пеллю на опыты. Он пытался выращивать грифонов из людей…. Понимаешь, я ведь даже не для себя, а для нее… Видел, что она кашляет кровью? Видел? Она умирает. А Пелль может помочь. Договор у нас. Я ему человека на опыты, а он – лекарства для нее. Понимаешь? Ты не думай, что это мне просто дается… Зельем подпоил, к аптекарю привел… Но пойми – мы должны любить ближних своих… Ближних, а не всех… Ведь ты – ну кто такой ты? Сам не знаешь…Живешь, как все… Умрешь, как все… Цивил… А она другая… Понимаешь?
Он втащил меня в просторный зал и хлопнул на широкую доску под клеенкой, похожую на операционный стол. Щелкнул ремнями, фиксируя мои руки и ноги. Хотел быстро отойти, но застыл на месте, будто принимая важное решение.
В последнюю секунду я почувствовал, как в ладонь ткнулся холодный тяжелый брусок.
- Кастет… Классика! – вдруг шепнул Гилдор, оглянулся и двумя резкими движениями надрезал ремни на моих запястьях. – Давай покончим с этим упырем…
Эльф вздрогнул и поднес руки к горлу. Изо рта показалась тонкая струйка крови. Глаза Гилдора закатились и он упал, глухо ударившись лбом о пол.
Сзади него стоял старик, успевший переодеться в белоснежный халат. Он вытер скальпель о полу одежды. В голосе прозвучала легкая укоризна.
- Меня нельзя обманывать, милейший.
Жажда убийства разливается по жилам, как горячий спирт.
Прежде чем он успевает перевести взгляд на меня, я прыгаю и хватаю за шею. Отвлеченным сознанием наблюдаю, как собственные руки скручивают голову старика вбок, под углом, несовместимым с жизнью.
Никогда не умел это делать. Но, оказывается, всегда помнил, как надо.
Старик хрипит и корчится. Я сцепляю руки на сухой шее.
