ПОЧЕМУ РОДИТЕЛИ НЕНАВИДЯТ СВОИХ ДЕТЕЙ — эта надпись снова смотрела на них.
— Он в течение всей твоей жизни пропускал ее важнейшие моменты, не так ли, Джек? — вкрадчивым голосом говорил Хук. — У него на каждый случай есть уважительная причина, но факт остается фактом: он всегда отсутствует. Твоя сестра еще слишком мала, чтобы осознать правду, но ты-то нет. Если бы он действительно тебя любил, разве не был бы он на матче ради тебя?
В комнате было так тихо, что Хук слышал дыхание мальчика. Он сидел с опущенной головой, и шоколадные прямые волосы бросали тень на его ангельские черты.
Хук положил ему руку на плечо.
— Они говорят нам, что любят нас, Джек, но где доказательства? Доказывают ли они нам свою любовь на деле? Бывают ли они там, где должны быть? — Он помолчал и вздохнул. — Все это настолько ясно, стоит лишь немного поразмыслить над этим.
Мальчик едва заметно кивнул головой.
— Джек, Джек, — продолжал Хук. — Я думаю у нас с тобой есть много общего. Мальчик поднял голову, в глазах его читалось удивление. — Погоди, не делай поспешных выводов. Выслушай меня. Ты, кажется, смелый, мужественный мальчик. Скажи мне, это — правда? То, что я вижу в твоих глазах?
Он поднял Джека с места и провел его через всю комнату к большому, обитому железом сундуку. Потом он развернул Джека, отошел на шаг назад с важным видом, поднял голову и небрежно произнес:
— Неужели тебе никогда не хотелось стать пиратом, сердце мое?
Глаза Джека были широко раскрыты, но не только от удивления. В них были еще и жажда быть понятым и принятым, а также страстное желание принадлежать кому-то.
— Нет, — прошептал он, — только бейсболистом.
— Ах, бейсбол! — выдохнул Хук.
Драматическим жестом он откинул крышку сундука. Внутри его лежали бейсбольные карточки, тысячи бейсбольных карточек.
У Джека перехватило дыхание.
— Я никогда не видел так много карточек! — тихо произнес он.
Хук склонился к нему.
— Возьми несколько штук, почему ты не берешь. — Он подождал, пока Джек набрал их в обе ладони. — Видишь, Джек, ты можешь быть в моей команде кем хочешь. Все это — твое.
Он обнял его одной рукой и привлек к себе как прирученного.
