Питер захохотал, будучи теперь совершенно уверенным, что сошел с ума.
— О, ты потрясающая маленькая букашка! Я не могу в это поверить. Я думал, что все это — выдумка! — сквозь смех произнес он.
Фея горела негодованием:
— Прекрати, Питер! Прекрати сейчас же!
Она подлетела к нему. Он мельком увидел блик от лезвия крошечного кинжала, когда она пролетала мимо его руки. Вдруг он почувствовал резкую боль. Он смотрел и не верил своим глазам. Тыльная сторона его ладони была порезана, и из раны ручейком текла кровь.
Его глаза расширились:
— Я не могу поверить, что ты сделала это! Я истекаю кровью! Посмотри на меня! Что… что это…
Он вздрогнул, наконец осознав, что означает эта боль и эта кровь.
— О, боже мой, — прошептал он.
Фея опять опустилась на стойку, быстро превратившись из огонька в самое себя.
— С тобой все в порядке? — в голосе ее слышалось неподдельное участие. — С тобой все в порядке, Питер?
Питер Бэннинг поднял на нее глаза, не видя в ней больше ни огонек, ни какой-то другой образ или вымысел. В мгновение ока он осознал, что находится не в стране грез и не в каком-то другом ирреальном мире. Головокружение прошло вместе с уверенностью, что он проснется и освободится от этих фантазий, когда его голова прояснится. Вместе с уверенностью, что мир такой, каким был всегда и каким должен быть по мнению Питера.
Он смотрел на крошечную фею и понимал, что она была реальностью.
Он попробовал вдохнуть и не смог, его грудь что-то сдавило.
Личико феи было миловидным и покрыто румянцем, так свойственным юным созданьям. Она была мила, несмотря на хмурые черточки, исказившие ее гладкий лоб и уголки рта.
— Ты знаешь, где мы? — прошептала она ему.
Он сглотнул слюну и покачал головой. Он не мог говорить.
— Кто я, Питер? — спросила она.
Он замер. Если он скажет, кто она, если он примет это…
— Скажи, Питер. Ты должен сказать это.
Он с трудом покачал головой.
— Я не могу, — выдохнул он.
Она наклонилась к нему:
— Почему?
— Потому что если я скажу это, если я… — Он опять судорожно глотнул. — Если я скажу это, то это станет…
— Чем?
— Реальностью.
Хмурые черточки исчезли, и в ее волшебных глазах появился какой-то новый странный свет.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста, Питер. Скажи это.
Его лицо смягчилось. Ее имя было легким и невесомым, как перышко:
— Тинкербелл[6], — сказал он.
— И я живу в…
— Стране Никогда.
Он задохнулся от сознания чудовищности того, что сейчас признал. Он отдернулся, подбежал к окну опустевшей кухни и посмотрел на пиратский город. Крокодилова башня неясно вырисовывалась перед ним, выглядывая из-за остовов пиратских кораблей, расположенных по всему побережью бухты. По городу разгуливали пираты, они толкались и кричали.
