— Позвольте… что вы хотите этим сказать, Екатерина Васильевна? — бормотал Кекин, отодвигаясь от нее.
— Вы не догадываетесь, Владимир Евгеньич, а еще столько говорили об откровенности… вы вперед готовы возненавидеть человека, которому проповедовали эту мораль…
— Вы… вы… вы…
— Да, я именно такая девушка… с прошлым…
Последние слова Катенька проговорила уже стоя, ухватившись одной рукой за стол. Роковое слово точно остановилось у ней в горле… Кекин предчувствовал удар и старался не смотреть на нее. Когда он открыл глаза — Катеньки уже не было в гостиной.
— Вот так комбинация… — растерянно бормотал он, не зная, что делать: убежать неловко, оставаться — того хуже.
На выручку ему явилась Антонида Степановна, — она прибежала встревоженная, испуганная, жалкая.
— Что такое случилось, Владимир Евгеньич: с Катенькой истерика…
— Истерика? — переспросил Кекин. — Ах, да… До свиданья, Антонида Степановна.
— Да куда же вы, Владимир Евгеньич? Нет, я вас не пущу… Может быть, какие-нибудь пустяки… Катенька еще глупа и ничего не понимает…
— Потом… потом… — бормотал Кекин, отыскивая свою шапку.
Так он и не сказал ничего Антониде Степановне, как она ни удерживала его. Разве он имел право выдавать чужую тайну, а Катенька ему сейчас была чужая… А он и квартиру нанял, и директор поздравлял — вот так комбинация в самом-то деле!
В передней Кекин лицом к лицу столкнулся с Тихменевым. Они посмотрели друг на друга, смеряли с головы до ног и отвернулись — Кекин как виноватый выскочил из передней, а Тихменев только развел руками.
— Спятил, голубчик, — даже пожалел он.
— Ну, брат, у нас истерики, — объяснил все доктор, когда Тихменев вошел в кабинет. — Моя старуха катается в гостиной, а Катенька упражняется в своей комнате, то есть в детской… Ничего не пойму. И все это болван Кекин наделал.
— Он меня чуть с ног не сшиб в передней…
— Дикарь, одним словом.
Вечер в доме Вициных, несмотря на присутствие Тихменева, прошел скучно. Антонида Степановна ходила с заплаканными глазами и несколько раз напрасно стучалась в комнату к Катеньке — добрая женщина уже вперед обвиняла падчерицу во всей истории.
Когда Тихменев уходил, Катенька, наконец, показалась из своего заточения. Она улучила минутку, чтобы рассказать ему все.
— Катерина Васильевна, — бормотал он, пораженный всем случившимся. — Да как это вам в голову-то пришло?.. Да это что же такое?..
— Ах, не спрашивай… Все равно пропадать… — шептала она. — Он глуп и, посмотри, сам же придет ко мне… Я ненавижу… он поверил, что я девушка с прошлым… ха-ха!..
