«Вот тебе и откровенность: сам навязал», — думал Кекин, предчувствуя неприятность.
Катеньке вдруг сделалось дурно, и Кекину пришлось в первый раз в жизни бежать за стаканом воды для женщины. В зале он наткнулся на кучу ребят, которые бросились от него врассыпную. «Комбинация!» — едва успел крикнуть кто-то, удирая во все лопатки. Когда он вернулся с водой, Катенька сидела на диване бледная как полотно. Выпив воды, она заметно успокоилась.
— Оставимте этот разговор… — просил Кекин, расхаживая по гостиной. — Я лучше расскажу вам о квартире, то есть о нашей квартире. Да. Всего пять комнат, мебель я беру напрокат, улица тихая и недалеко от гимназии, одним словом, все условия… да, все условия.
— Нет, мне необходимо докончить этот разговор… — перебила Катенька с непонятной для него настойчивостью.
— Не лучше ли в другой раз, Екатерина Васильевна?
— Нет, сегодня или никогда.
Кекину пришлось занять свое место на диване и приготовиться слушать, но им помешала горничная, подававшая чай. Чайная ложечка жалобно зазвенела в руках Катеньки, точно она дрожала со страха.
— Вот вы говорите о справедливости, об уважении к женщине… — заговорила девушка, переводя дух. — Но этого нет…
— Нет, уж извините… я знаю такую женщину, то есть девушку, которую уважаю и люблю больше всего на свете! — выпалил Кекин неожиданно для самого себя.
— Дайте мне кончить… Все это одни хорошие слова. Уважение к женщине вращается в таком тесном кругу и не переходит границ… как это сказать? Ну, да это все равно… Возьмите такой случай: может быть, так называемая девушка с прошлым…
— Как вы сказали?
— Разве вы не знаете, что называется девушкой с прошлым?
— Ах, да… виноват… — смутился Кекин и как-то вдруг съежился.
— Мужчины все с таким прошлым, а девушки являются исключением… Может быть со всяким человеком известная ошибка, увлечение, просто случайность, вообще несчастье, но разве девушке прощается что-нибудь?
Теперь Катенька смотрела уже прямо в глаза Кекину и даже придвинулась к нему. Глаза у ней горели, а рука, лежавшая на столе, вздрагивала.
— Такая девушка покрыта вечным позором… Ее казнят… и кто же? Тот человек, который сделал девушку несчастной, остается в стороне, и у него только одним приятным воспоминанием больше, да и общество на такие шалости смотрит снисходительно. Есть жертва, на которой и вымещается все. Позвольте… Если простая физическая ошибка, заметьте — всего одна ошибка, навсегда губит девушку, то что же нам говорить об уважении к женщине, о всепрощении — вообще о том, чего нет и не бывало? На чем же держится вся наша нравственность и уважение?.. Ведь это, наконец, обидно…
