— Итак, — голос у неё низкий, грудной, — чего же ты хочешь, юный солдат?
Хм… Он хотел… Хотел, пока шел во Флорес, так хотел, что яйца чуть не лопались. Он хотел, пока не вошел в эту комнату… А тут — с ним приключилось странное…
— Может, поговорим сначала? — идиотское предложение, да, но что ещё он может сейчас сказать?.. Он и сам не понимает, что с ним.
— Поговорим, — она не кажется удивленной. Или просто вида не подает. Присаживается на широкую кровать, приглашает его сесть рядом.
Запах её духов — приторно-сладкий, но под ним — её настоящий запах, Яромир вдыхает его, тот запах, что кажется ему смутно знакомым.
— У тебя есть дети? — вдруг спрашивает он.
Вот сейчас она удивляется, приподнимает тонкие брови, но потом пожимает плечами — а почему бы и не ответить этому странному парню. Мало ли, что ему нужно, чтобы возбудиться.
— Да, у меня два сына, — она вопросительно смотрит на него: продолжать ли? Яромир кивает, и она рассказывает дальше. — Я не замужем, родила по контракту. Очень милые мальчики получились. Я их навещаю, их отцы позволяют мне видеться с ними…
Он распахнул шелковый халатик и погладил её грудь. Она поняла это по-своему, положила руку ему между ног. Но там всё было по-прежнему, никаких подвижек.
— Послушай, — ласково заговорила она, — у меня есть средства…
— Не надо, — ответил Яромир и мягко убрал её руку.
Она снова не так поняла.
— Тебе совсем не подходит женщина? Это не проблема, за такие деньги, что стою я, тут есть роскошные мальчики, очень красивые… и они умеют столько разных вещей! А я с тебя плату не возьму, не беспокойся…
— Не, не надо, — говорит он. Ему, правда, не надо. — Я просто полежу рядом с тобой, ага?
Он вытягивается на кровати, кладет голову ей на колени. Бедра у неё полные и мягкие, уютные такие, он прижимается к ним щекой.
— Как тебя зовут?
— Злата.
— Злата… Злата, ты умеешь петь?
— Смотря что…
— Старую песню, ещё с Изначальной. Называется «К тёплому морю» или как-то так… Знаешь?
— Знаю, она моя любимая.
— Спой мне, Злата.
Она очень красиво поёт. И сегодня по-настоящему чудесный вечер… Он устраивается поудобнее, слушает… «К теплому морю По мокрой траве Я бегу босиком…» Он прикрывает глаза… И, в самом деле, видит море, какого никогда не было на Элпис, солнце — яркое, золотое, тоже не здешнее… Трава под босыми ступнями — мягким влажным ковром… Он бежит к дому, он не видит его, но знает, что это — дом, потому что там ждет его… ждет…
… Она замолкает, чтобы не тревожить его сон. Смотрит на него — длинный нескладный подросток, со сбитыми костяшками пальцев и — даже во сне — суровой складкой между бровей. Она гладит его по жестким темно-каштановым волосам и думает, что завтра надо бы взять выходной, повидать своих мальчиков, привезти им игрушек и сладостей…
