Чтобы Ева отпустила Бонни.
Господи, и чтобы Бонни отпустила Еву.
Ева медленно прошла по коридору к палате интенсивной терапии.
Скоро она снова увидит Джо. Бледного, с осунувшимся лицом. Лицом, словно высеченным на надгробии. Лицом, которое пугает ее до смерти.
Но еще страшнее не видеть его вовсе и представлять, что он уходит навсегда, а ее нет с ним рядом.
Она должна быть там. Всегда. Рядом с Джо.
Если бы только Господь оставил его с ней. Если бы только Джо, если вернется, все еще хотел видеть ее рядом. Память снова вернула ее в их последний день в коттедже на озере. Как он стоял и смотрел на нее, когда она сидела на качелях.
«Я нелегкий человек. Для меня это естественно. Но так же естественна моя любовь к тебе».
И для нее естественна любовь к Джо.
Пожалуйста, Джо, поправляйся. Очнись.
– Добрый день, мисс Дункан. – Из палаты вышла медсестра. – Я могу что-нибудь для вас сделать?
– Да, позвольте посидеть у его кровати.
Сестра покачала головой.
– Пока что не могу. – Она замялась. – Но доктор сказал, что, может быть, скоро разрешит вам побыть с ним.
Ева напряглась. Сердце тревожно затрепетало.
– Ему лучше?
Сестра покачала головой.
– Не надо было мне это говорить, – поспешно сказала она. – Доктор Джарлин сам все вам расскажет.
В груди похолодело от страха.
– Нет, черт возьми, вы сами мне все скажете! Ему хуже?
Сестра смотрела на нее с таким сочувствием, с такой добротой, что тревога сжала сердце.
– С вами поговорит доктор Джарлин. Я сейчас вызову его. Скажу, что вы беспокоитесь. – Она повернулась и поспешила к посту медсестер.
Беспокоится? Да ее тошнило от страха.
Джо умирал, и врачи не могли его спасти. Вот почему решили допустить ее к нему. Попрощаться.
Но она не станет прощаться. Он должен остаться с ней.
Ева прижалась лбом к застекленному окошечку палаты и закрыла глаза. По щекам поползли слезы. Боль волнами раскатывалась по всему телу.
Она должна увидеть его. Определить, произошли ли какие-то перемены. Может быть, они ошибаются. Доктора ведь не все знают.
Ева перевела дыхание, открыла глаза и… застыла от изумления.
Бонни.
Она много раз видела дочь – во сне и не только. Со временем Ева поняла, что видения эти – совсем не плод ее воображения, не галлюцинации. В любом случае, реальные или нет, они помогали жить. Они были тем, ради чего стоило жить.
Но на этот раз что-то было иначе.
Бонни – в маечке с изображением Багз Банни, с сияющими в свете больничных ламп рыжими волосами – стояла у кровати Джо и смотрела на него сверху вниз.
