— Крепитесь, Иуда. Всем нам надо найти в себе силы. Но вам прежде всех, ибо вы несете чудовищное бремя. Еще никто на свете не осуществлял ничего подобного, ни одно общество не прикладывало таких трудов, чтобы изменить свой уклад. И нельзя позволить, чтобы мы отреклись от своего долга из-за клеветнических обвинений, угроз свержения правительства или заточения нас в темницы. Давайте верить, что правое дело восторжествует, и эта вера позволит нам пренебречь опасностью и исполнить наш долг по своему разумению.
— Мне остается лишь молиться, чтобы найти в себе силы, господин президент, ибо порой я чувствую ужасную усталость. И более всего ранит меня ненависть собратьев-южан — людей, которых я знаю не один год и которые за глаза называют меня предателем.
Тут уж Линкольну возразить было нечего. Он просмотрел документы, принесенные Бенджамином, и на бумаге прогресс выглядел весьма гладко. Рабы получают свободу, выплаты ведутся — и бывшим рабовладельцам, и демобилизованным солдатам.
— Вы справляетесь недурно, весьма недурно, — сказал Линкольн, укладывая бумаги аккуратной стопкой. Послышался негромкий стук в дверь, и вошел Николай.
— Господин президент, вы хотели знать, когда прибудет мистер Милл. Он уже здесь, и вместе с ним его дочь.
— Что ж, еще лучше. Он много о ней рассказывал. Пригласите. — Линкольн обернулся к Бенджамину. — Я чрезвычайно рад, что вы здесь. В минуту душевной невзгоды Милл способен поддержать пошатнувшуюся решимость.
Оба встали навстречу вошедшим Джону Стюарту Миллу с дочерью.
— Президент Линкольн и мистер Бенджамин, позвольте представить вам мою дочь Элен.
Элен оказалась симпатичной девушкой с такими же сверкающими живым умом глазами, как и у отца. Она с теплой улыбкой сделала реверанс.
— Отец описывал вас в самых восторженных выражениях, — заметил Линкольн. — И как музу, и как помощницу в работе.
— Отец чересчур добр ко мне, господин президент. В нашей семье гений — он.
— Которому нипочем бы не дотянуть до гения, — запротестовал Милл, — если бы не неустанная поддержка — твоя и твоей дорогой матушки.
— Должен поблагодарить вас обоих, — произнес Бенджамин, — за помощь и совет в час, когда наша страна в них остро нуждается. Если следовать вашему плану, мы получим совершенно новую страну — и особенно новый Юг, которому суждено взрасти на останках старого.
— Это не мой план, мистер Бенджамин. Я лишь указал и растолковал кое-какие экономические реалии. Наука развивается вместе с человечеством. Мы должны опираться на прошлое. Рикардо был великими человеком, и его экономические теории вывели философов, в том числе и меня, на тропу более глубокого познания.
