- А ещё они подменяют русским мозги, чтобы они пили водку, - участливо спросил Шут, - ведь так, Ломик?
- Ты совершенно прав, - согласился великан, - ты вот всегда меня понимаешь, а остальные ржут.
Гоша обожал ненавязчиво шутить над глуповатым Ломом, отчего тот считал его своим другом, а на остальных в шутку обижался. В том числе и на беззлобно хохочущую рыжую девку. Поначалу я решил, что это обычная цветастая шлюха с прической челси на голове и шарфом Зенита на шее. Но потом я пригляделся и понял, что это была Девушка. Самая настоящая. Прекрасная и немножко злая.
- Алиса, - без эмоций улыбнулась она, - а также - Лис.
Светло-рыжие волосы, не цвета веснушек, но пламенные, почти светлые и всё-таки объятые огнем. Пронзительные и смеющиеся зеленые глаза и ровная полоска сомкнутых губ. Никакой косметики, кроме слегка подведенных черной тушью глаз. Никаких модных вещичек, кроме чувства стиля. Я вообще не понял, что она могла делать в компании скинхедов. Как можно было быть кошкой в компании белых ворон? Не сказать, чтобы я сразу влюбился, так как девушка была холодна, как мороженное мясо, которое достали из морозилки, но грязно улыбающийся Иисус уже прибил мой язык к гортани.
- Ну что замолчал? Давай знакомься со мной?
Никогда не любил наглых особ. Как я мог убедиться из своего недавнего опыта, если и есть на свете существа отвратительнее негров, то это определённо алкогольные бонихи. Но эта девушка... в ней... в её бледной коже, в ровных зубках, в этом увлекательном мясе, полном гормонов, гордости и красоты, в ней как будто было то, что говорило: "Любовь существует, но, не смотря на это, ты всё равно мудак".
- Не хочешь говорить?
- Лис у нас такой, - улыбается Гоша и приобнимает девушку за плечи, - Лис слишком агрессивен. Она хочет проверить, являешься ли ты, Арсений, альфа-самцом. Да, Лисёнок?
Алиса не обращает внимания на действия Шута, не смотрит на ревущего, как горный водопад, Лома, и даже холодная и такая притягательная для девушек фигура Славы, ничуть её не привлекает. Она смотрит только на меня и говорит:
- Ты знаешь, когда-то меня изнасиловал ниггер.
Тут Шут и Лом чуть ли не падают на землю от приступа хохота. Звуки душат и цепляются друг за друга, и вместо смеха у них выходит сиплый шакалий лай. Даже неулыбчивый Слава как будто поколеблен от смеха. Я не понимаю, что может быть смешного в изнасиловании. Пускай даже в негритянском изнасиловании. Чтобы не прослыть дураком я, не понимая в чем дело, несмело улыбаюсь, Алиса, завидев это, режет слова:
