— Тележка была перегружена, и вы заехали в лес. Пришлось вам выложить дрова, а потом опять наложить. А лошадка меж тем лакомилась листочками голубики.
Теперь Криста уже не верила, что все это мне рассказал Педро. Она подумала на лесных рабочих. Но как же все-таки было дело? А вот как. Кристе захотелось увидеть большого дикого кабана. Смеркалось. Кабан все не появлялся. Она ждала, собирала хворост и все накладывала да накладывала. Вот тележка и оказалась перегруженной. На горе́ Педро по-своему запротестовал против лишнего груза. Желая обойти гору, он резко свернул в лес, и тележка застряла. Педро нашел вкусную голубику и полакомился всласть. Он вспомнил об этой голубике и тогда, когда ехал со мной, хотя тележка и не была перегружена. Вот видите, если вы умеете читать мысли лошади, иной пони может вам многое рассказать.
Педро должен уметь носить на себе человека. Обучать его этому я решил тогда, когда земля, словно периной, устлана мягким снежком. Будь я ковбоем, неотесанным лошадником, я бы сказал: «Уж я обломаю и объезжу этого жеребца!»
Не стану осуждать людей, которым срочно необходима верховая лошадь, если они «обламывают» животное для своих целей грубым насилием. Но мне-то верховая лошадь была не так уж необходима. Вот я и решил посмотреть, чего можно добиться от Педро без насилия, и вывел его после игры в карусель на середину круга. Ухватившись за гриву и вместе с тем крепко держа в руках поводья, я подпрыгнул и лег плашмя ему на спину. Педро насторожился. Я произнес свое заклинание:
— Тише, тише, все в порядке!
Так мы продержались с четверть минуты, а затем я почувствовал, что Педро норовит меня сбросить. Прежде чем ему это удалось, я уже стоял на ногах и награждал его кусочками морковки. Пока он жевал, я снова забрался к нему на спину, а он только посматривал на мою руку. Ему хотелось еще моркови. Дело пошло на лад.
Через три дня я мог сколько угодно лежать плашмя у него на спине. Мне не терпелось перекинуть правую ногу через спину Педро, чтобы хоть чем-то напоминать человека, сидящего верхом. Люди, выдающие себя за бравых наездников, судя по их рассказам, никогда не падают с лошади. Да и герои в фильмах и грошовых книжках о ковбойских приключениях никогда не ударяют лицом в грязь. Но я не герой и не собираюсь им стать, а потому могу признаться, что, объезжая лошадей — а было их немало, — я частенько-таки вылетал из седла. Когда садишься на необъезженную лошадь, всегда держишь небольшой экзамен на мужество. А долгие раздумья только подтачивают храбрость. Итак, перекинем ногу! Сели! Глубже в седло! Теперь сбрасывай меня, Педро, или неси! Педро меня не сбросил. Я его как следует подготовил, и это оправдало себя. Он повернул голову и потребовал свой кусок морковки. Пришлось уплатить за удовольствие сидеть верхом.
