(… где? Где ж эта сучья погань так тоскливо сосет тебя, равнодушно пожирая все, чем ты пытаешься ее заткнуть…)
где было тепло и был покой.
Лишь когда Рыжая добралась рукой до интересующего ее предмета (пребывавшего в данный момент не в очень интересном ей состоянии), кошачья лапа, словно сделав свое дело, незаметно исчезла.
* * *
… Сходив в ванную, Рыжая притащила из холодильника пиво. Я спросил:
— Может, пора покрепче?
— Покрепче — за ужином. А то у тебя глазки слипнутся. Открывай, — она поставила две бутылки на столик и протянула мне открывашку. Я не шевельнулся. Мне нравилось смотреть на нее — голую. Она не подгоняла меня. Ей нравилось, когда я смотрел на нее, голую, хотя она была не намного моложе меня… если вообще моложе. Но это не имело значения. Как и одежда. Я не знал, нравится ли мне смотреть на нее, одетую — слишком мало было случаев, чтобы как следует проверить. Всегда не хватало времени. Но если она собирается со мной ужинать, то сейчас времени навалом…
— А у тебя не слипнется? Ты не говорила, что будешь здесь ужинать. У меня и жрать-то нечего…
Она поставила босую ногу мне на грудь и надавила на диафрагму. Я охнул.
— У тебя другие планы? — она надавила сильнее.
Я хотел ответить, но не сумел выдавить ни звука. Кот фыркнул в кресле, и скосив на него глаза, я увидел, что он перестал вылизываться и внимательно смотрит на нас. Я предостерегающе погрозил ей пальцем, показав глазами на кресло, но она только усмехнулась.
— Так — другие?
Я отрицательно помотал головой. Она перестала давить и хотела убрать ногу, но я удержал ее и сдвинул себе на живот. Подумал, не сдвинуть ли ниже, и решил оставить на брюхе — сначала хотелось пива. А еще, хотелось держать ее за ногу. И водить пальцем по неровному белому следу от укуса…
— Перестань, щекотно, — она убрала ногу и села на кровать. Я взял у нее открывашку, открыл обе бутылки, привстав, поднес одну ко рту и сделал большой блаженный глоток. Она точно повторила это со второй бутылкой.
Она любила пиво, здорово любила выпить и хорошо пожрать, любила сладкое, острое, мучное и прочее, брезгливо фыркала при слове «диета», но назвать ее толстой мог только любитель скелетов. Нет тощей ее тоже не назовешь, есть за что взяться, но чтобы в ее годы так беззаботно пить и жрать и оставаться в такой форме, нужны неслабые физические нагрузки, и пожалуй, без тренажеров… Я глянул на Кота, тот знающе облизнулся, склонил голову и слегка покогтил кресло. Я сделал еще один большой глоток пива и кивнул ему.
