— Понял. А где у Варвары был череп пробит? Сзади?
— А вот это нам и неизвестно! — развел руками Гершанок, — Бумаг-то нигде нет. Я ходил к Зинаиде, — он потупился и даже слегка покраснел, — Ну… Зина всласть поехидничала, а потом отослала меня к Фрекен Бок: она ей, дескать все возвратила. Лариска искала-искала у себя в сумочке, говорит, все бумаги туда положила. Не нашла. И нигде их нет: ни в столе, ни на столиках, комодах, тумбочках всяких. Мы весь дом обошли.
— Это показательно! — будто "бой ночных часов", раздался голос соседки.
— А Фрекен Бок утверждает, что документы Георгий отдал ей, — объяснял Иосиф, и глаза его горели азартом, — Якобы еще в морге это было. Но она потом вручала их Зинаиде — на предмет договора с кладбищем и ритуальщиками. Зина копию заключения о вскрытии возвратила. В общем, бумагу вновь положили в сумочку, а где она теперь? Гоша вообще не помнил, что он эти документы о вскрытии и бальзамировании отдал Ларисе. Оказывается, ей. Где их теперь искать, непонятно! — и он хлопнул ладонью по столу.
Данила смотрел на приятеля, разогнавшего свое воображение до крейсерской скорости: рыжая шевелюра пылает, россыпь веснушек так и светится, мускулатура играет — просто бог пожаров Агни какой-то! Мир спалит ради истины! Впервые Оська показался ему чужим, равнодушным. Зомбированная соседка была сейчас ближе Гершанку, чем лучший друг Даня. Иосифа сейчас не сдерживали ни страх, ни жалость, ни чувство вины. Словно огромный безжалостный Шерхан, он пер через джунгли напролом, он искал добычу…
— Ладно, попытаемся у Гоши узнать о месте пролома в черепе покойницы, — согласился наконец Данила и поднялся с места.
На душе у него было гадко.
— Главное, пойдите, посмотрите на кресло, — посоветовала Лидия Евсеевна, выходя из комнаты.
Так они и сделали. В супружеской спальне Варвары Николаевны и Павла Петровича стоял полумрак, кресла уже не было, только царапины на паркете в углу напоминали, что здесь находился громоздкий предмет на четырех ножках. Пришлось отправиться на чердак. Здесь оно и оказалось, резное, дубовое, огромное, с высокой спинкой, с могучими гнутыми подлокотниками и ножищами в виде львиных лап. Вид у него был не просто антикварный, а просто-таки монументальный. Парни, глядя на эту громадину, поневоле прониклись почтением. Нетрудно было представить его в кабинете фамильного особняка или даже старинного замка. Конечно же, замка, где бродят привидения бывших хозяев, умерших не своей смертью, и рассказывают посетителям леденящие кровь легенды о своем буйном нраве и жестоких деяниях.
