— Я бы этому адвокату!.. — зло сказал Рогов, вспомнив события последних часов. — Не вздумай ему платить! Он и так хорошо имеет.
— Вообще-то он бесплатно… — растерялся Федор Ильич.
— То есть провалил ты «операцию внедрения»? — спросил Любимов.
— Какую операцию? — не понял Виригин.
— Ну, я как тебя понял: бывший «убойщик» внедряется в адвокатскую среду, чтобы доказать гипотезу бывшего товарища по работе, что адвокаты тоже люди… И не смог доказать. Провал, — резюмировал Жора.
— Да ну тебя…
— Ведь это финиш, — сказал Любимов. — Гуд бай, коллегия адвокатов!.. Руки никто не подаст.
— Бодрый был старт — такой и финиш, — усмехнулся Виригин. — Помнишь, что ты мне говорил, когда советовал труп с Мойки на себя взять? Что у меня в системе врагов нет…
— Вот. Теперь появятся, — кивнул Жора.
— Каждый должен своим делом заниматься.
— Ты это руководителям нашим скажи.
— Ладно… У тебя телефон его есть? Павлина этого?..
— Мобильный, — сказал Любимов.
— Давай…
Виригин набрал номер следователя Мурыгина. В трубке гремела громкая музыка. Видно, обогатившийся юрист культурно проводил досуг.
— Алло! Александр Васильевич? Это Максим Виригин, помощник адвоката Мыльникова, помнишь такого?.. Выйди в зону слышимости, будь другом.
Мурыгин куда-то отошел, музыка стала потише.
— У меня к тебе предложение интересное. Давай завтра пообедаем. Часа в два в «Садко» на Невском. Я столик закажу. Идет? Ну, это не телефонный разговор. Но предложение выгодное. Отлично. Тогда до встречи…
— Чего он там? — спросил Любимов. — Празднует?
— Празднует… У нас тоже еще по рюмке осталось, — Виригин разлил коньяк.
— Не забудет? Напьется сейчас…
— Про выгодное предложение-то? Вряд ли. Это — на уровне рефлекса. Деньги готовь, а то у меня пусто.
— Достанем…
Виригин рассчитал точно. Единственное, чего Максим опасался, — что Мурыгин позвонит Мыльникову (что вряд ли) или наоборот (что реальнее: у Бориса нюх есть). Но этого, по счастью, не произошло.
В «Садко» Мурыгина пригнал не только обещанный гешефт, но и жуткое похмелье. На службу он опоздал, промаялся три часа с больной головой, а потом нашел благовидный предлог и метнулся на Невский.
Стол уже был сервирован в отдельном кабинете, затянутом красным плюшем. Следователь — как в песне про чижика-пыжика — выпил рюмку, выпил две, но в голове не зашумело. Напротив, гул поутих. Мурыгин отправил в рот масленок, заел семгой, смачно отрыгнул. Улыбнулся, потянулся.
Глядя на него, Виригин подумал: «А ведь могла быть такая фамилия — Прокурорский. Есть же Преображенский. Или Вознесенский…»
