Лежал он в большой, с высоким потолком, белыми стенами с одним, выходившим на южную сторону, большим «итальянским» окном, мужской палате.
Все койки в этой палате были заняты больными, и в ней, несмотря на сравнительный простор, было душно и жарко.
Левон лежал около двери в углу, и ему была видна вся палата, с находившимися в ней больными, и видно было в коридор, как там ходили няньки и как там же у насупротив двери висевших часов двигается безостановочно-часто маятник и как лениво, нехотя ползут стрелки, показывая время…
Рука у него была забинтована и висела на подвязке.
Каждый день поутру он ходил на перевязку. Доктор каждый раз внимательно осматривал пальцы, мазал их чем-то и, как казалось Левону, чего-то все поджидал.
— Ничего, милый друг, — весело говорил он ему, — вылечим!.. Косить будешь и водочку, может, бог даст, пить бросишь…. а?.. Так что ли?.. Али нет?.. Буду, мол, есть мякину, а вино пить не кину… А ты не робей… то ли бывает!.. Ешь больше… аппетит-то есть?..
— Ем, слава богу… тоска вот только… скука одолела…
— Тоска… гм! Пройдет… а ты не тоскуй… Это у тебя от водки тоска… Погоди, я тебя угощу одной штучкой — и тоска пройдет, и спать будешь…
Агафья пришла во время обеда и, оглядываясь и робея, села к мужу, на край койки.
— Ну, что… как тутатко? — спросила она. — Что рука-то?.. Заживает, аль нет?
— Заживает! — усмехнулся Левон, — больно скоро…
— А прикладывают к ней что, аль нет?
— Мажут чем-то…
— Отрежут! — вступился вдруг в их разговор сидевший рядом на койке, только что пообедавший, черный, похожий на цыгана мужик. — Отмахнут… вот погоди, дай только хорошенько наядрить… Здешний доктор мастак на это… любитель! Ему только бы, сукину сыну, кобыл драть… первое у него удовольствие! Зарезать человека ему, что стакан водки выпить… чик — и готово! А ты как хошь вертись апосля… Ему что?.. Ему, знамо, наплевать… не больно… ветер-то взад… живорез… ни в бога, ни в чорта не верит… Ничего не боится…
— Чернеть стали пальцы-то, — грустно сказал Левон.
— Все?! — с ужасом спросила Агафья.
— Нет, не все… вот эти только…
— Ну, вот, — вступился опять мужик, — их и отмахнет… Дай только, говорю, наядрить им хорошенько… Уж это будьте спокойны и к маменьке не ходите… Быть тебе, Левон, без пальцев… оставит одну культяпку… приходи, кума, любоваться…
— Ну как ты тамотко, дома-то? — спросил Левон, не глядя на жену. — Спирька-то как?..
— Ничего… слава богу… об тебе вспоминает все… «Где, тятька, — говорит, — скоро ли придет?» Скучает шибко…
