— С каким электричеством? — ангельски невинным голосом спросил Крис, а у Джули затряслись плечи от смеха.
Ах, так! Значит, они принимают все за шутку? — Кто ввернул эту лампочку в комнате Джули?
— Крис, — не задумываясь, с чисто женским коварством предала Джули брата. — С той малюсенькой, которая у меня была раньше, я ничего не видела.
— Двадцать пять ватт, — подтвердил Крис.
— А вы знаете, что по сравнению с прошлым кварталом счет подскочил на одиннадцать фунтов восемь пенсов?
Молчание. Таких ужасных последствий, повидимому, никто из них не предвидел. — Так вот, да будет вам известно, — сказал мистер Бантинг. — Одиннадцать фунтов восемь пенсов, — и помахал счетом.
— Слушай, папа, — рассудительно начал Эрнест, — если мы будем платить не по счетчику, а с точки...
— Мы будем платить только по счетчику, — перебил его мистер Бантинг. — Надо немного сократиться. Нам всем. Приучайтесь гасить за собой свет. Кажется, это не труднее, чем зажигать.
Никто не стал оспаривать эту истину. В гостиной воцарилось тягостное молчание — очевидно, знак согласия.
— И вот еще что: тут у меня есть счет за твои костюмы, Эрнест. Два фунта пять шиллингов. Для чего такая трата? Только для того, чтобы играть в какую-то игру. Если уж ты решил франтить, тогда проси прибавки к своей стипендии.
— Стипендии, папа, — осторожно поправил его Крис. — Да это, кстати, совсем и не сти...
— Хорошо, — к своему жалованью. Сколько ты получаешь? Эрнест вспыхнул. — Я даю маме все, что могу. Мне платят сто фунтов и будут прибавлять до двухсот — по десять фунтов ежегодно. К тому времени мне исполнится двадцать девять лет. — Он говорил с горечью.
— Я только хотел узнать, — примирительным: тоном сказал мистер Бантинг. — Нам надо как-то сократить расходы. Счета приходят огромные, просто огромные. Придется малость урезать себя. Втянуть рожки, как сказано у поэта. Понятно? — Он вовсе не собирался закончить на такой жалостной ноте. Он хотел говорить строго, властно, но, сам того не замечая, сбавил тон и под конец решил, что так, по-дружески, будет лучше.
Эрнест и Крис кивнули головой в знак согласия. Они-то поняли его. Но Джули, считавшая разговоры о деньгах признаком дурного тона, была занята складыванием разрезной картинки.
— Сколько ты заплатила за эту штуку? — спросил ее мистер Бантинг, постаравшись вложить в свой вопрос всю иронию, на которую он только был способен.
— Один шиллинг шесть пенсов, — нежным голоском ответила Джули, не прерывая своего занятия.
