— Послушай, Уилл…
— А, ерунда, Тед, проехали. Отдай эту должность Ларе. Уверен, она отлично справится. Только не говори мне, что я не подхожу для этой работы, потому что я излишне эксцентричен.
Главный редактор отодвинул свое кресло от стола и прошел к окну. Угловой кабинет обеспечивал ему прекрасный вид на Массачусетс-авеню. Солнечный свет наполняя комнату, делая еще ярче желтый галстук редактора, зеленые и красные тона висящей на стене картины, оранжевый цвет керамического фонаря в виде тыквы с прорезанными в ней отверстиями для глаз, носа и рта. Тем не менее все это странным образом делало лицо редактора еще бледней и безжизненней, а его редеющие волосы — лишь слабой порослью в ярком свете.
Тед сунул руки в карманы.
— Послушай, Уилл. Мне очень жаль. Правда. Я могу навешать тебе на уши лапши насчет того, что Лара работает в газете на несколько лет дольше тебя. Но это не принесло бы тебе ничего хорошего. У тебя здесь вовсю идет этот маленький крестовый поход. А после того, что ты рассказал про свою бабушку, думаю, я очень даже тебя понимаю. Мы получили на эту тему несколько по-настоящему славных статей. Этого я отрицать не могу. Но в будущем ты, возможно, захочешь чуть-чуть этот мотив приглушить. Только и всего. Думаю, ты должен знать, почему на сей раз не получил это должность. Тогда в следующий раз все, может статься, пойдет по-другому.
Довольно долгое время двое мужчин внимательно друг друга изучали. Затем Уилл еще раз глубоко вздохнул и сказал:
— Я просто стараюсь как можно лучше делать свою работу. Все это не те новости, которые бы мне хотелось услышать сегодня. Я рассчитываю еще вернуться к этому вопросу.
— Постой, — сказал Тед, когда Уилл направился к выходу из кабинета. Дождавшись, пока он остановится, редактор отвернулся от окна и продолжил: — Продержись еще какое-то время. В конечном итоге это от тебя не уйдет. Мне стукнуло тридцать пять, прежде чем я стал редактором.
Уилл учтиво кивнул. Итак, Тед не хотел, чтобы он увольнялся. Это почти позабавило Уилла. Интересно, куда он мог в таком разочаровании податься? Уилл был репортером и критиком. Ничем другим он категорически не хотел заниматься.
* * *
Все остальное утро пролетело в потоке электронной почты и телефонных звонков, пока Уилл все пытался сосредоточиться на наброске своей статьи про предполагаемого радиомедиума. Он проделал быстрое вспомогательное интервью с одним из наиболее ярых сторонников той женщины, в течение которого поддерживал видимость интереса ровно столько времени, сколько ему потребовалось, чтобы заполучить пару-другую полезных цитат. Когда Уилл повесил трубку, выяснилось, что уже десять минут двенадцатого.
