— Что?
— Лавиной накрыло. При восхождении. Антон альпинист. Был.
Изумление, удивление… С тем же успехом Олег мог бы сказать, что муж его сестры погиб при неудачной попытке выхода в открытый космос. От нее это одинаково далеко. Не выдерживает и спрашивает:
— А откуда… — прокашливается, понимая, что формулировка неудачная. Пытается выразиться по-другому: — Твоя сестра — тоже… альпинист…ка?
— Нет, — Олег усмехается. Но усмешка выходит горькой. — Это папенькино наследие, — некоторое время молчит и добавляет. — Отец у нас — «снежный барс».
Женя уже ничему не удивляется. Только уточняет:
— Это как?
— Не знаешь? — удивляется Олег.
Она отрицательно качает головой.
— В СССР так называли альпинистов, которые покорили все семитысячники Союза.
— Ого… — с удивлением протягивает Женя. С удивлением и уважением. — Это же очень… круто, да?
— Да, — подтверждает Олег. — Неслабо.
— А ты? — ей уже плевать на то, что она вторгается в глубоко личное чужое пространство. — Ты не увлекся альпинизмом?
— Почему же… Еще как, — Олег прикуривает еще одну. — Все детство и юность провел в пешке и горах.
— В пешке?
— В пешеходных походах. Туризм, романтика, лодки-палатки…
В противовес его словам в голосе отчетливо слышна горечь.
И она не может не спросить. Понимает, что не стоит, нельзя, не нужно, но не может остановиться.
— А твой отец? Он жив?
Олег выдыхает дым в приоткрытое окно и отрицательно качает головой.
— Лавина? — почти шепотом спрашивает она.
— Да нет, — Олег поворачивает голову и смотрит на нее. — Просто остановилось сердце. На высоте в шесть с половиной тысяч метров. Там он и остался.
— Как? — ахает она.
— А кто его понесет вниз? За живых еще будут бороться и пытаться спасти. А мертвый… Люди приходят в горы в поисках своей смерти. Рано или поздно — они ее находят. Так зачем их разлучать?
Сказать ей нечего. Потому что просто не знает — что тут можно сказать. И почему-то от этих коротких скупых фраз горло стискивает так, что и говорить-то сложно. А Олег неожиданно продолжает:
— Я тогда в выпускном классе учился. И у меня родилась светлая, гениальная и офигенно романтичная идея. Вот закончу школу, сдам экзамены и поеду… туда. Найду его. И привезу. Понятия не имел, как я буду это делать. Но был одержим идеей. Дать матери проститься с ним по-человечески. Похоронить. Иметь возможность оплакать.
Олег замолчал. Женька тоже молчала. Откуда-то знала — если начал рассказывать, то обязательно закончит.
— Когда я поделился этой идеей с матерью…
