— Дамскими, — задумчиво произнес Болховской. — Похоже, но мотив, каков мотив?
— Неужели сам не догадываешься? — чуть раздраженно произнесла Анна.
— Ревность? Ты на это намекаешь? — приподнял брови князь, увидев нежный румянец на щеках подруги. — Не такой уж я Адонис, чтобы из-за меня дамы друг друга резали.
— Возможно, и не Адонис, — ворчливо ответила Косливцева, — но устоять перед твоим напором и обаянием нелегко.
— Ты так считаешь? — спрятал он в уголке рта усмешку.
— При чем здесь я! — вспыхнула как маков цвет Анна.
— Но ты ведь считаешь меня неотразимым?
— Что ты прицепился, как репей? Другие так думают, и довольно с тебя, — отрезала она. — Лучше вспомни, за кем ты успел еще приволокнуться по приезде сюда. А заодно и более давние грешки повороши.
— М-м-м, как-то неловко обсуждать свои амурные дела с барышней, — поморщился князь.
— Ничего, с тебя не убудет. Ранее все выкладывал, а теперь вдруг сконфузился?
— Не горячись, душа моя. Итак. Кроме тех, кого ты уже называла, дочь городского головы Дуняша Квасникова остановила на себе мое внимание; чуть приударил за губернаторской дочкой, более для того, что б ее батюшку Илью Андреевича подразнить. Пожалуй, и все. А старые, вернее, старинные мои привязанности либо замужем, либо отсутствуют, либо… — Лицо князя вдруг застыло и побледнело, — в могиле.
— О ком ты? — с тревогой глянула на него Анна.
— О Вареньке Коковцевой. Но она ведь от несчастного случая погибла, — торопливо заговорил Борис, будто доказывая себе что-то. — В том страшном пожаре. Помнишь?
— Помню, — отозвалась Косливцева. — Значит, она не в счет.
После недолгой паузы Болховской тяжело вздохнул и добавил:
— Может, и в счет. Господин Кекин мне рассказывал, что обстоятельства ее смерти показались ему несколько странными.
— Нафанаил Филиппович? Что ж, он человек наблюдательный, острого ума, его слова надо принять во внимание.
— Итак, что мы имеем. Некто, вернее, некая дама избавляется от соперниц, то бишь от женщин, так или иначе привлекающих мое внимание. Потенциальных жертв две: графинечка Толстая и дочурка городского головы.
— О них не беспокойся, — встрепенулась Анна. — Губернатор с семейством отбыл в Петербург, а городской голова отправил дочку к родне в Нижегородскую губернию.
— Вот и славно. Значит, все будут живы и здоровы, — обрадовался Болховской, потом задумался. — Только вот как злодейку сыскать? Ведь, кроме того, что это женщина, и… обожает меня, мы ничего не знаем.
