— Это связанно с Таубергами? — настороженно спросила она.
— Нет, maman. Не беспокойтесь. У них все благополучно: Тауберг получил чин подполковника, и, насколько мне известно, они ожидают прибавление семейства. Речь о другом. — Александр прервал созерцание далей и повернулся к матери.
— О чем же тогда, друг мой? — чуть успокоилась императрица.
— Дело касается событий давних, смуты Пугачевской 1774 года, — ответил Александр и, заложив руки за спину, стал неторопливо прохаживаться перед диваном, на котором сидела мать.
— Да меня даже в России тогда не было, — растерянно произнесла она, — что я могу знать о том? Павел Петрович в те годы первым браком был женат на Гессен-Дармштадтской принцессе Вильгельмине, то есть Наталии Алексеевне, упокой Господи ее душу.
— Я знаю, матушка, и все же прошу меня выслушать. Как вы, возможно, знаете, этот злодей Емелька Пугачев самозванно объявил себя императором Петром Федоровичем, отцом Павла Петровича, спасшимся якобы от смертельных козней неверной супруги своей императрицы Екатерины. Замыслено им было низвергнуть императрицу с престола, принять трон и раскрыть свои объятия для сына-цесаревича.
— Что за бредовые прожекты! Никогда о сем Павел Петрович мне не рассказывал.
— Возможно, он хотел забыть о неосторожных шагах, допущенных им в опасной интриге.
— Каких шагах? — опять встревожилась императрица, обеспокоенно наблюдая за неторопливыми передвижениями сына.
— Смертельно опасных, — веско ответил Александр Павлович. — За них мог поплатиться головой даже он. Есть подозрение, что батюшка вступил в письменные сношения с Пугачевым и подстрекал его к бунту.
— Но ведь это только подозрения?
— При царствовании Екатерины, слава Богу, никаких фактов, подтверждающих это, не всплыло…
— Договаривайте, — поторопила сына Мария Федоровна.
— Недавно мне донесли, что есть вероятность появления неких посланий батюшки к Пугачеву.
— Как такое возможно? — изумилась императрица.
— В начале сего года некто сэр Клайд Ратленд, британский подданный, — начал Александр Павлович, будто читая некое донесение, — обратился через Академию наук с прошением произвести археологические изыскания на некой Соколовой горе, что рядом с Саратовом, для поиска следов какого-то золотоордынского города. Не находя в сем этом ничего предосудительного, разрешение англичанину было дано. Однако, скорее по привычке, был к сим изыскательским работам приставлен человечек из Экспедиции секретных дел — за иностранными подданными на нашей земле присмотр необходим. От него и получены тревожные донесения.
