— Ой, давно. Лодки у меня пока нет.
— Давай сегодня поставим. У меня две сетки классные. Четверка, по тридцать метров. Финские. А ялик у Нашивкина возьмем. Я его даже, кажется, купил. Точно не помню.
— Интересно. Только четверка — говно, — закапризничал Яков Семенович. — Хотя бы четыре с половиной. — Глаза его загорелись и тут же погасли. — Да нет, Саня, не выйдет. Я на пароход.
— Что так?
Яков Семенович рассказал Шурику о своей заботе.
— Ты, что, совсем без денег?
— Было как раз две тысячи. Да я потратил.
— Как можно потратить в деревне две тысячи?
— Прогулял, — лаконично ответил Яков Семенович. — Пойдем, что ли?
— Погоди. Никуда ты не поедешь. Сейчас зайдем ко мне, я тебе денег дам. А вечером сети поставим. Мыслимо ли — сейчас в Москву.
Яков Семенович прислушался к себе. Нет, в душе возражений не было, было только облегчение и благодарность.
— Годится, — ответил он. — И в четверке подлещик хорошо застревает. И линь. А щуке — все равно. Если не порвала, то так закутается…
Шурик достал пачку «Парламента» и закурил.
— А кто у нас, Саня, «Мальборо» курит? — вспомнил Яков Семенович.
— А, это у тебя в корзинке. А я думаю, что это Семеныч закурил, уж не влюбился ли…
— Так кто все-таки?
Шурик задумался.
— Нет, не знаю. На острове нашел? Это, наверное, браконьеры с залива.
— Браконьеры — это те, кто сети ставит?
— Разумеется.
Смеясь, они вошли в деревню.
— У меня долгострой, — оправдывался Шурик. — Молдаване сбежали, надо кого-то искать.
— Ты не тяни. К осени покрыть надо — кровь из носу. А то погниет к свиньям собачьим. Столько затрачено, — Яков Семенович сокрушенно покачал головой.
— Да найду я мужиков, — сердито сказал Шурик. — Не тренди, Семеныч, опять живот заболит.
— Ладно. Как же ты в этой времянке? Да без печки.
— Я ведь наездами. Мне хватает. Так, бабоубежище.
— Кстати, кто будет часовню строить? Митяй не говорил?
— Не знаю, Семеныч, и знать не хочу. Я в ваши игры не играю. Дам бабки, как обещал, и все дела. Можете за меня свечку поставить, если хотите.
— Как же тебя угораздило старую избу раскатать? — приставал Яков Семенович. — Еще бы лет пять простояла. — где-то ж надо строить. Решил одним махом.
— А ты знаешь, что на порушенном месте нельзя дом возводить?
— Все это предрассудки, Семеныч.
— Предрассудки, Саня, да заблуждения — это и есть культура.
— И религия, — легкомысленно добавил Шурик.
— Религия, Саня, — это заблуждение Бога. И не нам судить.
— Ишь, как заговорил. Прямо как Георгий.
