— Не кощунствуй!
— Давай лучше я выпью, а ты посмотришь, — предложил Яков Семенович. — У нас немного осталось.
— Давай, — рассмеялся Георгий. — Мне, правда, больше не надо. А потом споем.
3.
— Зайдем пока в магазин, не в конторе же торчать, — решил Митяй.
— Пойдем, — вздохнул Шурик, боязливо оглядываясь, не выскочит ли из-за угла толпа поклонниц, заглядывающих в глаза и желающих сфотографироваться на фоне звезды. Он, впрочем, для того и пошел с Митяем, чтобы в случае чего надавить на главу администрации авторитетом Центрального телевидения.
Нет, никто не выскочил из-за угла, даже куры на солнечном дворе не обратили на него внимания. Только в магазине мужик с серой щетиной заглянул-таки в глаза, поздоровался и попросил:
— Браток, дай рубля четыре…
Митяй оглядел полки.
— Ну что, дагестанского? За удачу.
— А как же глава? Неудобно, мы ведь по делу.
— А он, думаешь, трезвый придет?
— Дима, а закусить? — спросила продавщица, протягивая плоскую бутылку коньяка.
Митяя знали в радиусе километров тридцати — молодой, здоровый, богатый, уже не жених, а все-таки…
— Не подумал, — усмехнулся Митяй. — Дай хоть… пакетик крабовых палочек. Только из морозильника, ладно?
Кузьма Егорович прошел в кабинет, на ходу сбрасывая штормовку.
— Вытряхни, Валя, — раздраженно попросил он появившуюся на пороге женщину. — Только не здесь, во дворе, опилок понабивалось, понимаешь.
Глава администрации совмещал должность с коммерческой деятельностью — выкупил у леспромхоза делянку, поставил пилораму.
— Тут к вам приходили, — сказала Валя, вернувшись, — Митяй и еще один… лысоватый.
— Ладно, — буркнул Кузьма Егорович.
В кабинете было прохладно и тихо. Кузьма Егорович успокоился, поправил портрет президента на стене и сел за стол.
— Привет, Егорыч, — возбужденно поздоровался Митяй и сел напротив. — Александра, я думаю, представлять не надо.
Кузьма Егорович одичало глянул на Шурика и неопределенно кивнул.
— Видал, колосовики уже пошли, — затеял Митяй светский разговор.
— Слушай, Дима. У меня забот, понимаешь… Говори, зачем пришел. Пришли.
— Ладно. Давай карту нашей деревни.
Кузьма Егорович подумал, потом нажал кнопку звонка и подождал. Затем резко встал, оттолкнул ногой стул и вышел.
— Лютый какой-то, — удивился Шурик, вслушиваясь в грохочущий голос главы и причитающий женский.
— Это он там лютый, а здесь он…
Вошел Кузьма Егорович.
— Распустились, понимаешь. Электрика вызвать не могут. — Он положил на стол ксерокопию карты-двухверстки. — Так, так… вот ваша деревня. А вот, — Кузьма Егорович послюнил палец и отслоил еще бумажку, — а вот ее генплан. Чего тебе надо?
