— Простите меня. Я неправильно выразилась. Я должна была бы сказать: я хочу, чтобы вы занялись со мной любовью.
Она права, тут есть нюанс. Но мне не хватает здесь Элоди, для того чтобы она прочла нам курс сравнительной семантики.
— Но… Но мы даже не знаем друг друга! — Это все, что я нахожу для ответа.
— Я вас знаю.
— Вы меня знаете, вы меня знаете… Чепуха! Вы следили за мной или что-то в этом роде… Это вовсе не значит знать!.. Наконец, черт возьми, вы меня не любите, я вас не люблю, я вижу вас в первый раз…
— Я вам не нравлюсь?
Она спрашивает меня, вперившись в меня парой таких глаз, которыми я наделил бы ангелов, если бы я был Господом Богом и мне пришлось бы создавать ангелов. Тяжко. Я бормочу:
— Это не так…
Она обретает уверенность. Теперь она полна решимости.
Она сдержанная девочка, но, кажется, знает, чего хочет, и получает это:
— Послушайте. Я не прошу у вас вашей любви. Я не навязываю вам своей. Я хочу, чтобы вы занялись со мной любовью, это очень просто.
— А я не хочу. Нет и нет! Прежде всего мужчина не всегда пребывает в состоянии готовности. Это не всегда срабатывает, когда желательно. Ты знаешь об этом, девочка? Тебе-то достаточно раздвинуть ноги, хочется тебе или нет, безразлично, получаешь ты наслаждение или нет, но ты сама всегда можешь доставить удовольствие. Мужчина — это совсем другое. Это не машина…
— Вы боитесь оказаться импотентом?
В точку!
— Ну, конечно же… Такое всегда возможно, знаете ли.
Она спокойно расстегивает верх своего платья, встряхивает плечами. Ткань спадает и обрамляет венчиком две нагие юные дерзкие грудки молочной белизны, прозрачные, голубоватые, с лиловатыми прожилками. Я глотаю слюну. С трудом. Мне удается оторвать глаза от этого гибельного зрелища, но только для того, чтобы утонуть в двух зеленых озерах там, повыше. Везде ловушки. Мне удается произнести:
— Почему я?
— Потому что круги под глазами Крыс… простите, мадам Брантом утром в четверг мне открыли многое о вас.
Значит, Элоди носит на лице знаки моей доблести… Я упорствую:
— Допустим. Но я же не единственный самец на земле, в конце концов! А раз вы и так все знаете, то еще знайте, что я очень счастлив с Элоди… гм, мадам Брантом. Я люблю ее, ну да. Любовью. Очень большой любовью. Вы можете понять это? Думать о ней, даже говорить о ней, это меня… это меня возбуждает, да! Ну вот, что я говорил!
Она хлопает в ладоши:
— Вы же видите, это сработало! Послушайте. Я не хочу красть вас у вашей Элоди, раз уж она есть. Я хочу только, чтобы вы занялись со мной любовью так же хорошо, как вы это делаете с ней. Я хочу наконец узнать, что же это такое, это великое содрогание.
