Мы начали снова, стараясь сдерживать эту опустошающую страсть и до дна испить сладость каждой секунды, каждого мгновенья… Я сдерживался и не трубил на все четыре стороны, я подозревал, что, должно быть, настала уже поздняя ночь, я только позволил себе в наивысший миг наслаждения испустить сдержанное рычание, но Элоди забылась больше, чем в первый раз, она пронзительно кричала, будто ее резали, и так до бесконечности…
Она спрашивает:
— Который час?
Наши часы валяются на ночном столике в розовом свете ночной лампы. Я протягиваю руку:
— Два десять.
— Боже мой!
Она испуганно смотрит на меня. Я удивлен:
— Что случилось? Разве мы не должны были остаться до утра?
— До утра? Но в девять часов я должна быть в лицее, а до этого мне надо разбудить Бенжамена, накормить его завтраком, уплатить уборщице… И что подумает Бенжамен, если не увидит меня при пробуждении? Уже одно то, что он не видел меня вчера вечером… Но тогда я могла просто уйти куда-нибудь, на собрание например, я оставила ему ужин…
Она уже натянула брюки, она засовывает волосы под свою шапочку с помпоном, живо зашнуровывает кроссовки.
— Чего вы ждете? Скорее! Поторапливайтесь!
Она совсем забыла, что мы уже перешли на ты. Куда она делась, наша нежная близость?
Вот мы и на площадке. Мы спускаемся на два этажа. Касса гостиницы занимает уголок стойки бара в зале ресторана. Только вот дверь, ведущая туда, заперта. Через матовое стекло взгляд натыкается на полную темноту. Кому платить? Ведь мы не собираемся сбежать не заплатив! Тогда я вспоминаю, что хозяйка сказала мне, что они с мужем живут не в гостинице, а в хорошеньком домике на другом конце деревни. Она еще сказала, что мы были единственными клиентами вчера. Я повторяю это все Элоди. Она кусает губы, потом решается:
— Тем хуже. Я позвоню днем, чтобы узнать, сколько мы им должны, включая ужин, и пошлю чек. Нам нужно уезжать.
Кроме выхода через ресторан, в гостинице есть отдельная дверь, выходящая в переулок. Элоди, идущая впереди, оборачивается ко мне с внезапным испугом:
— Заперто на ключ!
— Но это невозможно. Гостиница не может быть заперта наключночью. Предположим, клиенту захотелось пройтись, и, вернувшись, он находит дверь запертой…
Я кручу ручку, трясу дверь. Она действительно заперта. Элоди начинает паниковать:
— Боже мой, боже мой! Что же нам делать?
Я вспоминаю еще кое-что. Провожая нас до номера, служанка показала мне дверь на первом этаже и сказала: "Моя спальня здесь. Если вам что-нибудь понадобится, вы только постучите. В номерах нет телефона".
