Вопреки рассудку девушка сделала все, что делать не следовало: сначала она закричала и при этом наглоталась воды, потом вместо того, чтобы ненадолго неподвижно задержаться на воде, суматошно забарахталась, уже считая свою гибель неизбежной.
Осознание, что байдарка снова выпрямилась, что девушка больше не болтается в холодной воде и что еще более важно — Невил приплыл обратно и уже сидит в лодке впереди нее, — принесло огромное облегчение. Однако оно мгновенно сменилось яростью пополам с унижением, Злость была настолько сильной, что заставила Дорис задрожать всем телом и даже потерять дар речи, но ненадолго.
Как только Смайлз причалил байдарку к пирсу, Дорис выбралась на берег и, дождавшись, когда мужчина присоединится к ней, обрушилась на него с гневными упреками.
— Вы сделали это намеренно! Вы пытались утопить меня!
— Нет, Дорис. Вы запаниковали и перевернули байдарку, но вам не угрожала опасность утонуть.
— Это вы так говорите. Но что, черт возьми, вы пытались сделать?
— Я пытался показать выгоды, которые вы получили бы, если бы позволили себе доверять другому.
— И наказать меня, когда я отказалась, напугав до смерти.
— Вы сами наказали себя. Вам нечего было бояться.
— Это только на словах! Теперь я понимаю вашу тактику, — заявила Дорис, отказываясь выслушивать любые доводы. — Если вы не можете склонить людей к добровольному согласию, вы заставляете их силой и угрозами. Со мной такое не пройдет, Невил. На мой взгляд, вы не кто иной, как жестокий, безответственный…
К своему ужасу, Дорис обнаружила, что не может больше говорить. Зубы застучали, ноги подкосились, и лишь сила воли не дала девушке упасть. Откуда-то издалека до ее сознания донеслись резкие слова Смайлза:
— Неужели вам никогда не приходило в голову, что те же самые прилагательные подошли бы и к вам, Дорис? О Боже, что с вами?
Она услышала, как изменился вдруг его голос, упрек уступил место беспокойству. Внезапно оказавшись у Смайлза на руках, девушка почувствовала не новый прилив злости, а приятное тепло и покой.
Купание в озере оказало на нее куда большее действие, чем она предполагала, поняла Дорис пять минут спустя, когда с неожиданным для себя послушанием встала под теплый дождик душа в лодочном домике и позволила Невилу стянуть с нее непромокаемый костюм.
— Все хорошо, Дорис. Сейчас с вами все будет в порядке. Вы просто в шоке, — услышала девушка, когда Смайлз выключил воду и закутал ее в полотенце.
Его глаза потемнели, прежде чем он решительно отвел их от ее обнаженного тела, его руки вздрогнули, когда он коснулся ее.
