Дима вогнал острие лопаты у основания дуба. Под его раскидистыми ветвями он чувствовал себя в относительной безопасности. Тут его точно никто не увидит, если, конечно, не зайдут во двор. А если все же зайдут, то увидят свежевскопанный кусок земли без травы. И тогда его отправят в тюрьму. И он подумал, что от Ады еще можно было как-то сбежать, а вот из-за решетки пути нет.
Глинистая земля под дубом поддавалась тяжело, Дима быстро устал. Очень хотелось выпить, и на этот раз было что, но он пока держал себя в руках, пил воду. Нужно было выкопать яму до ночи. В один из перерывов он пошел осмотреть гараж и вспомнил про внутреннюю дверь, ведущую в него из гостиной. Сначала обрадовался, что не придется взламывать внешний замок, но ненадолго, – машину же нужно загонять через ворота. Решил все равно сначала войти через гостиную. Пока ковырялся с замком, все время оборачивался на мертвую Аду, представлял, что она оживет, подкрадется к нему сзади и обнимет своими костлявыми руками. Даже проверил, лежит ли она под покрывалом, вдруг запихнула туда одеяло, а сама подглядывает за ним из укромного уголка и злорадно посмеивается над его стараниями. Из-под приподнятой ткани вырвался тошнотворный запах. Вид трупа был настолько отвратителен, что Диме показалось, что вот-вот из него полезут черви. Он бросил замок и пошел копать дальше. Когда начало смеркаться, могила была вырыта. Сад освещала только луна, полная и яркая, как вчера. Не включая свет в гостиной – боязнь оказаться замеченным не оставляла его, – Дима расстелил покрывало и попытался ногой перевернуть на него труп. От соприкосновения голой ступни с телом его передернуло, и он не осмелился повторять попытку. Стало понятно, что перетаскивать Аду придется руками. Взяв на кухне пакеты из-под продуктов, он надел их вместо перчаток. Встал перед зловонным трупом на колени и попытался перекатить его на расстеленное покрывало. Подтолкнул сбоку и, резко повернув, почувствовал несильный удар по плечу. В ужасе вскочил. Сердце пульсировало в голове. Он облегченно вздохнул и чуть не расплакался от напряжения, поняв, что это была всего лишь откинутая в сторону, застывшая Адина рука. «Надо выпить, иначе не смогу». Дима поднялся в спальню за бутылкой коньяка и сделал несколько жадных глотков. Присел на кровать. Внутри обожгло, потеплело, голова успокоилась. Посмотрел на оставшиеся конфеты, взял их с собой и снова спустился вниз. Осторожно, стараясь глубоко не дышать и не делать резких движений, он стал перекладывать Аду на покрывало не торопясь и в итоге справился. Сбоку положил конфеты. По скользким плиткам холла и по гладкому дереву крыльца тело тащилось легко. На небольшой лестнице конфеты вывалились, а Адина голова, простучав по ступенькам, перекосилась набок. Дима вернул конфеты на место. Тащить труп по траве стало тяжелее, покрывало цеплялось за какие-то корешки и выбоины, и тело приходилось постоянно поправлять. Он подумал, что стоит поискать полиэтилен, но для этого надо спуститься в подвал или ломать замок в гараже, и еще не факт, что такой большой кусок найдется. И Дима придумал сделать у головы большой узел, который должен сдерживать сползание, и снова ухватился за два угла покрывала. Луна нависла над головой, когда Ада добралась до своего последнего пристанища. Дима подтащил ее к краю могилы, смотрел какое-то время, а потом сильным пинком спихнул тело в яму. Оно глухо стукнулось о сырую землю. Искаженное уродливое лицо повернулось на тонкой шее и застыло. Казалось, глаза Ады открылись и в упор смотрят на Диму, а он собрал конфеты и кинул их вниз: «А вот и ваш десерт, тетя Ада!» – потом развернулся и побежал к дому, взлетел на второй этаж, схватил бутылку и вернулся к качелям. Адреналин шарашил по венам, усталость схлынула, как море в отлив.
