— Вы всегда принимаете такие быстрые решения, мистер Маккензи?
— Не всегда. Обычно на принятие решения у меня уходит сорок восемь часов. Если точно… — он отвернул белоснежную манжету, показав золотые запонки очень хорошего вкуса и взглянул на свой «Ролекс», — то через пять часов стукнет ровно двое суток для окончательного решения, считая от того момента, когда я впервые увидел вашу прелестную спину. Я подъеду к вам на квартиру к восьми часам.
Он говорил быстро и очень гладко. Неудивительно, что отец капитулировал под таким напором!
Все еще ошеломленная скоростной наступательной тактикой Маккензи, стараясь не терять из виду главной темы — выживания «Лэмпхауза» в новом тысячелетии, — Оливия провела остаток дня в своем кабинете, впав в прострацию, пока не обнаружила, что через десять минут магазины закрываются.
— Бэрди, — сказала она, задыхаясь, — мне надо идти. Скажи папе…
— Ты нездорова, дорогая? — сочувственно спросила Бэрди. — Я думала, ты сегодня останешься попозже, чтобы наверстать?
— Я и наверстываю… Но у меня нечего надеть! — ответила Оливия, надеясь, что еще успеет в магазин.
Она сумела найти восхитительное платье в бутике, открытом до девяти часов. Полуночно-синее, из мягчайшего бархата, на этот раз с полностью закрытой спиной, открывавшее только плечи и ноги до середины бедер. Он уже видел ее спину, теперь настало время приоткрыть остальное, разумеется, осмотрительно. Она знала, что ноги у нее отличной формы, особенно на высоких каблуках. Не очень-то гордясь этим, она часто ловила на себе восхищенные взгляды мужчин по дороге на работу и с работы. Она была раскрепощенной женщиной восьмидесятых, но не феминисткой, хотя считала себя равной противоположному полу. Да, ей нравилось, когда ею восхищаются красивые мужчины — а какой женщине это бы не понравилось?
Продавщица в бутике ликующе всплеснула руками, подчеркивая каждое слово:
— Совер-шенно. Мадам, совер-шенно, при вашей хрупкой фигуре и таких длинных ногах!
Вот тебе, Винни! Оливия полетела домой, имея всего лишь час на подготовку к приезду Стюарта. Она вымыла волосы под душем, потому что вода была холодновата для ванны, да и времени на нее не было. Надев сапфировые серьги — свою единственную драгоценность, не считая золотых часиков, — она едва успела обработать ногти и покрасить их жемчужным лаком, как дверной звонок резко заверещал, словно при пожарной тревоге.
Хорошо, что Аманда была где-то в бегах и не спала, иначе звонящему досталось бы за то, что не снимает палец с кнопки! Оливия выглянула в окно, увидела у обочины черный «феррари» и приказала себе сохранять спокойствие.
