— Что больше всего привлекло меня к вам в тот субботний вечер — это ваше самообладание на фоне разнузданного поведения остальных.
— В самом деле?
— Да. Благодаря зеркалу, я мог любоваться не только вашей очаровательной спиной, но и прелестным, выразительным лицом, сказавшим мне все.
— Все?..
— О да! Оно сказало мне, что вы — именно та леди, которую я хотел бы узнать получше — намного лучше.
— А я-то думала, что вас гораздо больше интересуют силиконовые имплантанты Фэй Ратленд!
— О Фэй Ратленд я вообще не думал.
— Странно, однако же вы заплатили ей миллион аванса за сущую ерунду! — Она снова бросила ему вызов, поскольку он явно намеревался затеять игру в слова с ней.
— Я не выбираю ни книг, ни авторов — это территория мисс Марч и редакторов. Я только подписываю чеки, которые мне подсовывают. Они знают, что именно лучше продается, а я всего лишь управляющий банком.
Он поднялся в ее глазах еще на ступеньку.
— Так о чем же я, по-вашему, думала?
— Я — Оливия Котсволд, я сама по себе, вас я терпеть не могу, мистер Маккензи. Разве я не прав?
— Правы, но не совсем, мистер Маккензи.
— Так что же, Оливия?
— Я — Оливия Пенелопа Котсволд, — видите ли, имя Пенелопа очень важно, так звали мать-основательницу «Лэмпхауза». И я сама по себе, да, и терпеть не могу ваши доллары, мистер Маккензи, потому что вы думаете, что за семнадцать с половиной миллионов можете купить не только отца, но и меня. Вот о чем я думала вечером в субботу.
— А я могу?
— Что?
— Купить вас за семнадцать с половиной миллионов?
— Это зависит…
— От чего?
— От условий, мистер Маккензи.
— Назовите их.
— «Лэмпхауз» сохраняет свое название и полную независимость от Маккензи под моим управлением!
— Принято!
— Не будет никаких принудительных кадровых перестановок.
— Абсолютно никаких!
— «Лэмпхауз» будет верен своему девизу «Правда. Верность. Честь», мы не поступимся своими принципами ради быстрых и легких денег.
— Согласен!
— Это приложение к контракту между вами и моим отцом должно быть подписано, заверено печатью и засвидетельствовано в присутствии наших адвокатов.
— При трех условиях, соответственно, с моей стороны, мисс Котсволд!
— Слушаю вас.
— Во-первых, «Лэмпхауз» должен работать прибыльно в течение трех лет без всякой финансовой поддержки Маккензи; во-вторых, вы зовете меня Стюарт, и в-третьих, спустя три года, если будете по-прежнему так же нравиться мне, то выйдете за меня замуж!
Оливия глубоко вздохнула. Она понимала, что это уже не флирт, что он говорит совершенно серьезно, обольщает ее как бизнесмен и как мужчина.
