— Франков? — спросил Маркус с ноткой, близкой к потаенному восторгу.
Гость, который оказался англичанином, чуть заметно усмехнулся.
— Фунтов стерлингов — в хороший день, по крайней мере. А при неважном курсе — швейцарских франков.
Маркус, заполучивший одну из картин Уилера в октябре 2006 года, поинтересовался, каковы дела на рынке в данный момент. Что сейчас выгоднее — продавать или покупать?
Англичанин сдвинул брови.
— Полагаю, это целиком и полностью зависит от того, что вы имеете в виду.
Он оценивающе взглянул на часы Маркуса, на его туфли, на покрой и ткань его смокинга. По внешности о Маркусе судить было трудно. Он мог оказаться как уважаемым чиновником, так и человеком, стоящим десять миллионов франков. И даже больше. И любой в этом зале мог знать об этом. Швейцарцы, как правило, были людьми чрезвычайно вежливыми, но, когда дело доходило до денег, они становились жуткими сплетниками.
— Ну, к примеру, Моне, — ответил Маркус.
Англичанин с сомнением вздернул бровь.
— У вас есть Моне?
По-немецки собеседник говорил впечатляюще: он сумел вложить едва заметный сарказм в эту фразу, придав ей вопросительную форму. Но и конечно, вздернутая бровь помогла общему эффекту.
Едва не покраснев, Маркус сказал:
— Не очень большая картина.
Он сделал вид, будто прячет маленький холст под смокинг. Англичанин рассмеялся.
— Конечно, на Моне всегда есть спрос… независимо от размеров. — Джентльмен обвел взглядом стены зала. — Насколько я помню, у Роланда в коллекции была чудная работа Моне. Как-то раз он мне ее показал! Удивительно, что он расстался с ней. Я точно знаю: он очень дорожил этой картиной.
— Могу понять, — улыбнулся Маркус. — Я своей тоже дорожу!
Выяснив кое-что о ценности посмертного дара Уилера Цюриху, Маркус наткнулся на фрау Гетц, супругу президента небольшого частного банка, с которым он вел кое-какие дела.
— Удивительная щедрость со стороны господина Уилера! — заметил Маркус после того, как их с фрау Гетц представил друг другу общий знакомый, мэр Цюриха.
Роланд ушел из жизни больше года назад, и мэр позволил себе дружелюбно рассмеяться.
— Ну не мог же он забрать все это с собой.
Маркус улыбнулся в ответ на шутку и чуть заметно пожал плечами.
— Я имел в виду, что его дочь могла бы сама наслаждаться этой коллекцией.
— Насколько я понимаю, — сказала фрау Гетц, — коллекцию подарил городу не Роланд, а Кейт.
— Правда? — удивился Маркус.
Это оказалось для него новостью. Он задумался о том, каково же финансовое положение Кейт, если она может позволить себе такой королевский подарок.
