Парижское кафе представляло собой широкий коридор, продолжавший ресторан «А la Carte», где пассажиры первого класса любили обедать: вид оттуда открывался более красивый, чем из обеденного зала, а еда была не столь обильной. У богатых главная забота — как бы не съесть лишнего, вот почему они отдают часть своей еды бедным — это именуют милосердием. Плетеные столы кафе были покрыты зелеными скатертями — очень удобно для бриджа.
— Ваш муж, кажется, не в лучшей форме, — сказала мадам Корк, обращаясь к мадам Андрезен.
Аннабел Корк была крепкой молодой брюнеткой, в чьем голосе звучали мужские ноты. Она, кисло улыбнувшись, позволила мне сесть за их стол, при этом весь вид ее говорил: так уж и быть, она согласна терпеть рядом пассажира второго класса, если ему двадцать два года. Может быть, она сочла меня милым. Я среднего роста, поэтому мне не приходилось смотреть на Эмили Уоррен очень уж сверху вниз, а некоторым женщинам нравится, когда мужчина не занимает много места. Батшеба Андрезен была почти такой же рослой, как ее подруга Аннабел, и между ними я чувствовал себя, как полк в окружении.
— Покер? — предложила Батшеба.
— Я не умею играть, — смутился я.
— Вы уже были в подобном положении, когда мы играли в бридж, — возразила Аннабел Корк.
— Вы преувеличиваете, — сказала мадам Андрезен своей подруге. — Жак Дартуа играл правильно, хотя без гениальности.
— Естественно, — сказал я, — у меня ее нет.
— Это Самюэль не следил за игрой.
Во всяком случае, как подсчитала Аннабел Корк, они проиграли пятнадцать долларов. И им придется раскошелиться. Это будет семь долларов и пятьдесят центов с каждого.
— Вы когда думаете расплачиваться, молодой человек?
— Сначала мне нужно отправить радиограмму моим родителям, чтобы они перевели эту сумму в Нью-Йоркский банк.
— Попались, — с улыбкой сказала Батшеба. — Аннабел, ну вы же не станете портить вечер, то и дело твердя о несчастных пятнадцати долларах.
— Дело не в несчастных пятнадцати долларах, а в игре. Если ты выиграл деньги, которых никто тебе платить не собирается, — значит, ты все равно что вовсе и не играл. Если вы не заплатили вашему психоаналитику — это все равно, что вы и не говорили с ним. Или говорили, как с подругой за чашкой чая, то есть не говорили.
— Извините, мой друг, — сказала мне Батшеба. — Она имеет честь быть одной из первых пациенток доктора Фрейда.
— Вы знаете Фрейда? — спросил я Аннабел.
— Я бы сказала, что это он меня знает. Я довольствуюсь тем, что его поддерживаю. Я восхищаюсь им. Он нашел способ получать деньги, не предлагая взамен ни продуктов, ни услуг, ни техники.
